Монтаж аттракционов.

(Русские сезоны во Франции)

Хроника театральной жизни Франции. Российский режиссер Владимир Панков и большая группа студентов и студенток ГИТИСа (более 30 человек) представили премьеру спектакля "Монтаж аттракционов" (Le montage des attractions) в Национальном центре драматических искусств Франции (г.Вир, Нормандия - Vire Normandie). 

Сергей Эйзенштейн
фото 1910-х

Это было первое представление новой работы режиссера. И одновременно, как мне рассказали, дипломный спектакль студентов ГИТИСа. В спектакле участвовали два французских артиста — Нажда Буржуа и Баптист Майора из театра “Прео” (CDN Le Préau) в Вире. Представление шло на русском с отдельными репликами на французском и с французскими субтитрами на экранах по обе стороны сцены. 

Спектакль сделан по мотивам пьесы Александра Островского "На всякого мудреца довольно простоты" (1868) в интерпретации Сергея Эйзенштейна (1923). Это был первый опыт Эйзенштейна в кино. Он тогда одновременно ставил театральное представление и снимал к нему фильм. Лента частично сохранилась, ее можно посмотреть в YouTube.


В постановке В.Панкова получился сплав традиционного театра, комедии-буф и мюзикла, а также современных технических возможностей, включая монтаж на экране живого сценического действия с кадрами из классических фильмов Эйзенштейна (Броненосец Потемкин, Иван Грозный — Le cuirasse Potemkine, Ivan le Terrible), близких ему современников (Великий диктатор Чаплина) и кинохроникой ХХ века, в том числе и документалиста-новатора Дзиги Вертова. 

Эффект потрясающий, когда две девушки, в кепках и темных костюмах “под 1920-е”, невидимо передвигаются по просцениуму с камерами на плече, держа в объективе артистов на сцене, а на большом экране в глубине сцены они, артисты, прямо сейчас играющие перед вами во всем цвете жизни, преображаются в черно-белый образ — вдруг соседствующий с кадрами из хорошо знакомой советской и мировой классики. 

Этот прием может показаться знакомым. Андрей Тарковский использовал его в “Зеркале”, когда “мировая память” обычного человека вдруг всплывала и окружала его документальными кадрами (в том числе и о короткой войне с Китаем на острове Даманский, которой исполнилось 50 лет в прошлом году). Но здесь режиссеру удается создать другое — перекличку жанров, эпох, творцов давно ушедших и живых, и да, исторической и культурной памяти. Собственно, в этом и состоит замысел Владимира Панкова, что он и мне в нескольких разговорах между репетициями и после премьеры подтвердил.

“Мудрец” Островского на сцене переходит к эйзенштейновскому “Дневнику Глумова” на экране, и потом к классическим кадрам расстрела на Потемкинской лестнице. Позже возникает перекличка с “Великим диктатором” Чаплина, анимация Эйзенштейна и Диснея, а на сцене возникает Сталин (и плюс к нему даже Берия!), но в византийских одеждах Ивана Грозного со скипетром и державой. А на экране — крупный план документального Сталина рядом с Иваном Грозным Эйзенштейна в исполнении Черкасова. (В этот момент французы, сидевшие у меня за спиной, зашептали: “Raspoutine! Raspoutine!”) В другой сцене — общим планом массовый нацистский “хайль!” на Олимпийских играх 1936-го в Берлине из фильма Лени Рифеншталь, а врезкой — огромный генералиссимус, как бы приветствующий фашиствующие толпы.

Поначалу, в первых сценах, мне показалось, что все рассыпается, не получается цельного образа, не ясна мысль, но чем дальше развивался спектакль (длинный, 2 часа 40 минут без антракта и аперитивов! sans apéros !), тем большей драматической энергией наполнялся. Получалось не просто увлекательно — чувствовал себя прямо участником действа. 

Здесь не только “монтаж искусств”. Еще и энтузиазм, и феноменальное актерское мастерство молодой труппы. Плюс решения сценографа. "Черный" хор Манефы (гадалка-приживалка в пьесе Островского) с ее монашками борется против “белого” хора прогрессивных девушек в светлых платьях с барабанами и медными тарелками. Сольные песенные партии были прекрасны, просто умирал от обожания, особенно от партии “монашки” с элементами сибирского горлового пения. (Незадолго до спектакля мы с ней столкнулись в городке, она отчаянно искала, где бы выпить чашку кофе — но все было уже закрыто, проклятая провинция!) 

Мои французы с завистью, граничащей с благоговением, отмечали поливалентность мастерства студентов — драматическое, актерское искусство, владение пластикой, музыкальными инструментами, танец и пение. Одно слово — ГИТИС, и на высшем уровне. Меня же еще поразило sang-froid — хладнокровие наших молодых артистов. За полчаса до премьеры забежал в минимаркет. В очереди несколько человек впереди меня и несколько позади — российские артисты, закупают перекусон на после представления и легко, без единого французского слова объясняются с хозяином, стоявшим на кассе. Заодно спросили у меня, что такое мы взяли на микроволновый ужин? Посмотрел на коробку, объяснил: лосось с фузили, крем-соус с зеленью. Я бы дрожал и нервничал, а не бегал за макаронами с рыбкой. А они — хоть бы что!

Французам-распутинцам я после спектакля коротко рассказал про историю фильма “Ivan le Terrible” и как Эйзенштейну пришлось из-за него. Объяснить сюжет Островского труднее, пришлось сравнивать с бальзаковским Растиньяком. Иностранный зритель не узнает сразу, как мы, и кадры из “Цирка” Александрова и не поймет его многослойное значение для нас — ни интернационализма, ни славословия сталинской советской власти. И все же, Глумов вполне приложим и к нашим сегодняшним спорам о Трампе, Борисе Джонсоне и к судьбам России. Кто не помнит, в пьесе Островского Глумова разоблачают как лжеца и беспардонного манипулятора, но граждане, особенно граждане женщины, пострадавшие от него, его же тут же и прощают!

Успех постановки — это успех прежде всего Панкова. Он жесткий, требовательный режиссер, с распутинской бородой и пронзительными голубыми глазами. И знает, чего хочет добиться. Я был на репетиции и участвовал в открытом — трехчасовом! — режиссерском ателье (сейчас это по-русски называют воркшоп). Энергией Владимира сразу заражаешься, чувствуешь себя другим человеком. Потом обменивались со знакомым французским артистом. “Il est fou! — Да он просто сумасшедший, этот твой Панков!” — сказал он мне. С восхищением сказал.

Читайте также рецензию Екатерины Богопольской о спектакле здесь.

Репортаж TV France 3 о спектакле - здесь

Видеосюжет городского телевидения TV Vire Normandie о гастролях ГИТИСа. Директор (главный режиссер) Le Préau Люси Берелович представляет проект, сцены репетиции, прием артистов у мэра Марка Андре Сабатера. (Аничкин возникает на полсекунды в самом начале, спиной) —

"Дневник Глумова", отрывки из постановки Эйзенштейна 1923 года —

©А.Аничкин/Тетрадки. 
Подписывайтесь на наше издание — достаточно вписать адрес мейла в окошке подписки наверху страницы слева.
Приглашаем поддержать "Тетрадки" материально через PayPal (см.кнопку вверху справа). Всего сто рублей/1,5 евро/50 гривен серьезно помогут продолжать выпуск "Тетрадок"!