Редакция "Тетрадок" назвала нашу лучшую публикацию в уходящем 2012 году. Это статья "След когтя" о происхождении легендарного героя русской литературы Монтигомо Ястребиного Когтя. Статья была первоначально опубликована в журнале "Огонёк" (№5, 6/02/2012, с незначительными сокращениями). Публикуем ещё раз.
©Александр Аничкин/"Огонёк"
 |
| Чехов в 1886 году. |
Когда 125 лет назад появился Монтигомо Ястребиный Коготь, никто еще не знал, какая удивительная судьба его ждет.
В рассказе Чехова "Мальчики" два друга гимназиста приезжают на зимние каникулы, но тайно собираются бежать из дому в Америку охотиться на тигров и бизонов, пить джин, добывать золото и слоновую кость.
— Знаете, кто я? – спрашивает таинственный гость-гимназист.
— Господин Чечевицын.
— Нет. Я Монтигомо, Ястребиный Коготь, вождь непобедимых.
У мальчиков заготовлены припасы – пистолет, ножи и сухари. По школьному атласу спланирован маршрут – через Сибирь до Камчатки. Там "самоеды" перевезут через Берингов пролив в Аляску. Когда юных искателей приключений хватились, тех уже задержали в ближайшем городе. Они пытались для будущей охоты купить пороха. Серьезным взрослым это показалось подозрительным.
Переполох в семье скоро улегся, за гимназистом-гостем приехала мать. На прощание он, "господин" Чечевицын, оставил старшей сестре своего друга Кате надпись в альбом: "Монтигомо Ястребиный Коготь".
Имя индейского вождя будто взято из американского приключенческого романа о Диком Западе. Ко времени написания чеховского рассказа в 1887 году книги Фенимора Купера и Майн Рида уже прочно вошли в число любимых у молодых российских читателей. Да и родители поощряли: за приключенческими сюжетами легко разглядеть гуманистические идеалы, восходящие к Руссо с его восхищением "благородными дикарями" и близостью к природе.
Рассказ быстро стал одним из самых популярных, а Монтигомо, как и многие другие чеховские персонажи, приобрел нарицательное значение. Так стали иронически называть уже и взрослых, у которых не исчезала любовь к странствиям, приключениям. Людям с мальчишеской страстностью, с пренебрежением к простым жизненным выгодам и не особо практичным.
Одним из самых известных в истории людей с кличкой Монтигомо был поэт Николай Гумилев. Его прославила не только поэзия, но и работа в этнографических экспедициях Русского географического общества в Африку и на Ближний Восток. Офицер российской армии, Гумилев воевал на фронтах первой мировой войны. После революции он участвовал в советских литературных организациях, писал, переводил и редактировал книги для новых массовых изданий. И в то же время не скрывал своей неприязни к большевистскому режиму. В 1921 году его расстреляли за участие в заговоре против новой власти.
"Мелкобуржуазный" писатель Чехов и после революции оставался любимым у читающей публики. Так же, как и Фенимор Купер и Майн Рид, книги которых легко интерпретировать как повествования о борьбе угнетенных народов с колонизаторами-империалистами.
Монтигомо — друг полярников
В советский период с Монтигомо приключилась история, давшая ему вторую славу. Вениамин Каверин в 1938-44 годах пишет роман "Два капитана", сразу ставший одной из самых читаемых книг в стране. В 1946 году он получил Сталинскую премию, хотя имя вождя там упоминалось лишь раз и то как бы походя.
По сюжету романа имя Монтигомо Ястребиный Коготь становится ключом к разгадке тайны гибели полярной экспедиции. Капитан Татаринов подписал этой кличкой свое письмо жене, в котором предупреждал о нечистоплотном поведении двоюродного брата, обрекшего полярников на гибель во льдах. Письмо не дошло, его нашел в потерянной сумке почтальона псковский мальчик Саня Григорьев и заучил наизусть, как понравившуюся детскую книжку. Много лет спустя он знакомится с семьей Татаринова, но не сразу понимает, что между ними и письмом прямая связь. А потом, когда он пересказывает письмо вдове Татаринова, именно прозвище Монтигомо, о котором могли знать только в интимном семейном кругу, убеждает женщину, что послание подлинное. Следует трагическая развязка, но в конце книги Григорьев находит следы экспедиции "Монтигомо" и доказывает свою правоту.
В 1955 году вышла экранизация книги. Именно с этим популярным фильмом постепенно стал связываться Монтигомо – из кино неясно, откуда взялся этот образ. Ясно, что индеец, ясно что это что-то благородное и приключенческое.
Конечно, читающая публика не забывала чеховских "Мальчиков". Но в массовом сознаниии Ястребиный Коготь постепенно отрывался от литературного первоисточника.
В 1960 году писатель и филолог Лев Успенский выпустил книгу "Ты и твоё имя" о происхождении имен и фамилий. В ней есть глава "Ястребиные когти".
"Вспомните роман Фенимора Купера «Следопыт», – пишет Успенский, – вам непременно придет на память его герой, благородно-суровый индеец-охотник, по имени Монтигомо. Говорят, будто имя это по-индейски значит: «Ястребиный коготь». Не важно, точен ли этот перевод: имена, подобные этому, действительно характерны для индейских племен Америки. Это и естественно: когти ястреба остры, страшны и врагу и добыче. Понятно, почему воин и траппер-следопыт называет сына «Ястребиным когтем»: ведь даже в наши дни советские летчики не возражают, если их — истребителей — с ласковой фамильярностью именуют «ястребками».
Замечания Льва Успенского в общем плане верны. С той только оговоркой, что в романе Фенимора Купера нет Монтигомо. И Ястребиного Когтя тоже нет. Ни в "Следопыте", ни в других романах цикла с бледнолицым охотником Кожаным Чулком и его другом Чингачгуком, Великим Змеем, которого миллионы советских кинозрителей знали также по имени Гойко Митич – актера, исполнившего роль индейца в гедеэровских "истернах". Другие индейцы у Купера есть, с красивыми именами вроде Разящая Стрела и Июньская Роса, но Ястребиного Когтя нет.
Где искать семью "вождя непобедимых"
Каверина нельзя, конечно, винить за популярность фильма, первого, в 1955 году, и потом второго – телевизионного сериала 1976 года. Вениамин Александрович в романе добросовестно упоминает о "родине" Монтигомо. Вот цитата:
"Между прочим, оказалось, что это имя совсем не из Густава Эмара, как думали мы с Катей, а из Чехова. У Чехова есть такой рассказ, в котором какой-то рыжий мальчик все время называет себя Монтигомо Ястребиный Коготь".
Так откуда же он, Монтигомо, Ястребиный Коготь? Гимназист Чечевицын спрашивает в рассказе Катю, "а вы читали Майн Рида". Может, это из книг Томаса Майн Рида, другого популярного американского писателя, автора книг "Оцеола, вождь семинолов" и "Всадник без головы"?
Нет, и у Майн Рида нет Монтигомо. Я проверял по электронным текстам на английском, в разных написаниях: Монти- и Монте-, -гомо и -хомо, вместе и раздельно, с прописной и со строчной. Нет Монтигомо и в других произведениях об "индейцах и ковбойцах". Спрашивал на американских литературных форумах, народ обсуждал, советовал, искал. Особая благодарность здесь посетителям блога американского лингвиста Стива Додсона Languagehat.com, часто публикующего заметки о русской литературе. Но так никто источников чеховского Монтигомо на Западе и не нашел.
Известно историческое лицо – император ацтеков Монтесума II, побежденный конкистадорами Кортеса. Рассказ о его войне с испанцами вошел в историю великих географических открытий, написанную Жюлем Верном. Она переведена на русский и была популярна в свое время наравне с приключенческими романами. Может, его имя и повлияло на появление Монтигомо по созвучию. Но означает оно на языке ацтеков совсем другое – "Тот, кто является владыкой гневным".
Что впрочем не помешало Маяковскому в стихотворении "Мексика" (опубликовано впервые в "Огоньке" в 1925 году) назвать его "Моктецума [так] - ястребиный коготь". Главный пролетарский поэт тоже, как он сам признавался, зачитывался Фенимором Купером и Майн Ридом, но влияние "упадочного" Чехова оказалось сильнее. Вот и возник "коготь".
"У нас у самих нравы"
По правде, Чехов-то и не говорит, что Монтигомо из Майн Рида. Так, на одном сравнительно небольшом текстуальном пространстве вместе упоминает. Можно подумать, что нарочно на будущее загадку-ловушку закладывает для читателей.
А разгадку дают примечания к рассказу, которые можно найти в более полных собраниях сочинений писателя. Из них выясняется, что в 1880-х годах в Москве был довольно известный антрепренер Александров по кличке Монтигомо. Сначала просто, потом к Монтигомо добавился "ястребиный глаз".
Пользовался он скандальной репутацией, деньги артистам задерживал, вокруг его представлений публика не самая респектабельная терлась, пахло чрезмерно употребленным горячительным и дебошами. В 1884 году Александрова-Монтигомо несколько раз упоминал тогда еще молодой, жизнерадостный, вездесущий и ужасно писучий автор зарисовок "Осколки московской жизни", еще не Антон Павлович – а Антоша Чехонте.
Вот отрывок из одной заметки:
"Мы с нетерпением ждем прибытия индейцев. Везет их к нам на показ из Берлина некий Александров. [...] Очень приятно, но... на кой черт нам индейцы? И что мы в них созерцать и изучать будем? Индейские нравы? Напрасно... У нас у самих есть нравы, и почище еще индейских. В Замоскворечье, в театральной конторе, в московских аптеках, в саду "Эрмитаж" и прочих полезных учреждениях вы найдете нравы, перед которыми бледнеют все папуасы и компрачикосы".
Ну а что за спектакли в саду "Эрмитаж" давали "индейцы", можно представить по другой заметке, из газеты "Московский листок". Читаем 12 июня 1884 года: «в фантастическом театре представлена будет в 1-й раз новая пиеса: „Мон-ти-гоммо, или Ястребиный глаз, предводитель индейского племени О’мано-Ашанти“, большое представление в 3-х действиях, с маршами, военными эволюциями, пляскою диких, сражением и проч. Эпизод взят из эпохи соперничества французов с мексиканцами за золотые россыпи при Рио-Плата».
Неясно, что появилось сначала – кличка антрепренера, или "имя" предводителя Ашанти. Ашанти, кстати, это и ныне существующая народность, только не американская, а африканская. В маленькой заметке рассыпаны и другие изумительности в стиле Остапа Бендера, покопайтесь над разгадками!
Ясно другое: Чехов позаимствовал Монтигомо из эстрадного оборота. Поменял только "глаз" на "коготь".
Человек-Гора и Вырви-глаз: ромовый след
Ну а артисты откуда взяли кличку Монтигомо? Ведь должен же был быть какой-то первичный толчок к эстрадному словотворчеству?
Если идти от научной латыни, или, например, от испанского, то можно так рассуждать: Монти- (или Монте-) – это гора, -гомо (или -хомо) – человек, как в гомо сапиенс. Получается, Гора-человек или Человек-гора. Для "вождя непобедимых" подходит. Даже странно, что никто раньше, до "эрмитажных" индейцев не додумался.
Но чем больше разыскиваешь источники в разных написаниях, тем чаще попадается на глаза Монтего-бей на Ямайке.
Красивейший карибский остров много всего дал миру. Музыку реггэй, например, с Бобом Марли, и лучших мировых атлетов во главе с Юсейном Болтом. Самый вкусный в мире кофе "Блю-Маунтин" и одну из самых беспощадных в мире наркомафий, а также знаменитые международные курорты "Гедонизм". Но еще до этого, вскоре после колонизации региона европейцами, Ямайка стала одним из главных производителей нового для Европы напитка – рома. На британском флоте ром, по утрам и перед ужином, входил в обязательный ежедневный рацион моряков.
В России же ром долго не приживался, хотя его пробовали со времен Петра. Только в царствование Александра III 1881-1894 гг., чуть ли не единственное в истории России без больших и разорительных войн, экономическое благосостояние достигло в стране такого уровня, что не одну высшую знать, а и широкие массы, новый средний класс потянуло пробовать "колониальный товар", в том числе и ром, традиционно входящий в популярные гроги и пунши.
Вот здесь и возникает еще одна, пусть совсем ненаучная и без всякого подтверждения письменными источниками, версия появления на свет Монтигомо. Но зато веселая, как ранний Чехов-Чехонте.
По советским временам ром мы помним кубинский, "Гавана-клуб", коктейль "Куба-либре". С пепси-колой ром тоже хорошо смешивался.
Но вообще-то "ямайский" – это почти что постоянный эпитет к рому, так уж исторически сложилось. Сейчас ром марки "Монтего Бей" выпускается в США, это бленд из карибских ромов. Но старейший и самый знаменитый производитель рома "Эпплтон-эстейт" находится рядом с Монтего-бей на Ямайке. Местные жители Монтего-бей называют сокращенно – Мо-бей или просто Мо. Туда, на ромовый "винзавод", и российские туроператоры сейчас поездки организуют.
И вот представим себе, сидят в 1880-х годах артисты-индейцы, выпивают ром или что-то смешанное с ромом, перемывают косточки антрепренеру Александрову и читают этикетки с адресом "Монтего-бей". Азиатское "бей", естественно, не подходит для полураздетых – для привлечения публики – индейцев и индианок. Тут нужно что-то другое.
Ром – напиток крепчайший, кто-то отпивает – и ахает: "Вырви-глаз!"
Кто-то добавляет "Ястребиный вырви-глаз".
И у кого-то икается – "Мо-монтего, Монтего-мо, Вырви ястребиный глаз!"
Александрова пригвоздили.
Может, так, в застольном трепе навеселе, и родился Монтигомо? Может, даже и Чехов вместе с ними тогда был. Он в то время еще не болел, длинные вещи не писал, а смешными именами и кличками каждый его рассказ пестрел.
Повторяю, это даже не версия, а просто предположение, попытка реконструкции.
Из книги — в жизнь
И в конце – трагическое послесловие, уже нашего времени.
В апреле 2010 года в Конго (Киншаса - Демократическая республика Конго) был убит журналист Пасьян Чебея Банком, которого телезрители страны знали под именем Монтигомо. Он был известен в этой африканской стране бесстрашными фото- и телерепортажами о гражданских конфликтах в Конго. Киллеры в военной форме перехватили его у дверей дома и в упор расстреляли на глазах у жены. Президент страны обещал найти и наказать убийц, международная организация "Репортеры без границ" выступила с осуждением и занесла Монтигомо в списки журналистов, погибших при исполнении профессионального долга.
Псевдоним он взял себе в честь каверинского и чеховского героя, "вождя непобедимых" — Монтигомо Ястребиный Коготь.
Комментариев нет:
Отправить комментарий