Сегодня очередная годовщина Дня Д — высадки союзников в Нормандии. Своего рода День Победы: после открытия второго фронта в Европе стало ясно, всё победа за нами, за советско-английско-американской коалицией и примкнувшим к ней Францией и чанкайшистским Китаем.
Английский военный историк Энтони Бивор, автор бестселлеров "Сталинград" и "Падение Берлина", написал также и замечательную книгу "День Д. Битва за Нормандию" (Antony Beevor, D-Day. The Battle for Normandy). В ней много отсылов к советской части войны, от сравнения боев на Западном и на Восточном фронте, до таких деталей, как бой американцев с русскими казаками, воевавшими за немцев, или путешествия германских саперов в Нормандии на русской полуторке, захваченной ими на другом конце Европы.
"Тетрадки" приводят отрывок из книги, где сравнивается фронтовой восток и запад (цитата по русскому переводу, размещенному здесь)
«
Теперь у верховного командования вермахта прибавилось забот: приходилось думать о том, как отразить наступление Красной армии в Белоруссии, и о том, как ослабить давление англо-американцев в Нормандии. «Взаимовлияние двух театров военных действий было очевидным, – сказал Йодль, когда его после войны допрашивали вместе с Кейтелем. – Каждый из наших фронтов считал себя обойденным вниманием в пользу другого». Сосредоточение в Нормандии танковых дивизий, особенно переброска с Восточного фронта 2-го танкового корпуса СС, стало наглядным свидетельством неспособности немцев помешать операции «Багратион». «Война на два фронта предстала перед нами во всей своей суровости», – констатировал Йодль.
В штаб 7-й танковой дивизии прибыл с визитом представитель командовании Красной армии полковник Василевский. [или Васильевский — по английскому источнику может быть двоякое написание — прим. Тетрадок] В характерном для советской дипломатии стиле он мягко высказал мнение, что англичане наступают слишком медленно. Офицер-англичанин попросил его показать на карте, на каком участке Восточного фронта сражается дивизия полковника Василевского. Выяснилось, что на том участке протяженностью чуть менее тысячи километров находится 9 немецких дивизий. Англичане сделали упор на то, что им противостоят 10 немецких дивизий, в том числе 6 танковых, на фронте протяженностью всего 100 км.
Утверждения советской пропаганды о том, что лучшие немецкие войска «по-прежнему находятся на советско-германском фронте», не соответствовали действительности, что доказывается присутствием в Нормандии шести танковых дивизий СС, а также Учебной и 2-й танковых дивизий. «Мы знаем, где сейчас находятся молодые и сильные немцы, – писал в «Правде» Илья Эренбург, принижая качество немецких соединений в Нормандии. – Мы зарыли их в землю, в песок, в глину – в степях Калмыкии, на волжском берегу, в волховских болотах, в степях Украины, в крымских лесах, в Молдавии, под Ржевом и Великими Луками. А с нашими союзниками сражаются немцы-тотальники [набранные по «тотальной мобилизации»], полуфабрикаты, предназначенные на убой». Даже Эренбург, однако, соглашался с тем, что «французская сковорода понемногу становится похожей на русскую печь».
Мечтать невредно, вредно не мечтать — это русскоязычный заголовок книжки Барбары Шер, популярной, судя по книжным сайтам, среди читателей в России. В оригинале книга называетя Wishcraft, что представляет собой игру слов — вместо Witchcraft (колдовство = ведьма + мастерство) получаем желание/wish/dream + мастерство = мечтать невредно, wishcraft.
Переводчику надо отдать должное, замечательная находка. Но откуда эта явно узнаваемая фраза "мечтать невредно"? Явно из какой-то классики, но откуда?
Так и не нашел!
И до того, что в голове русское "мечтать" рокировалось в "дремать", от английского "to dream".
Так и хожу кругами, говорю себе: "дремать невредно, вредно — не дремать".
Слушали в машине неподражаемую Арету Франклин, A Rose in Spanish Harlem, Rock Steady и другое. Среди прочего, хит 1967 года "Do Right Woman, Do Right Man". (Wikipedia)
Песню Арета недозаписала, потому что во время сессии в Алабаме ее муж-продюсер подрался с трубачем, который вроде бы подъезжал к Арете. Уже потом, в Нью-Йорке ее доделали, совместив несколько разных аудио-кусков. В результате Арета поет, играет на пианино и на органе. Получился шедевр. "Дура" входит в список 500 лучших песен всех времен и народов по версии "Роллинг стоун" (журнал Rolling Stone).
У песни и феминистский (#metoo), и этический посыл — борьба соблазна и верности.
И еще замечательная мисхердовая "дура": она так поет "дуу-райт-вумен", что получается "дура вумен". Правда, потом тут же следует "дура мэн".
Про misheard lyrics читайте подробно на Луркморе, про легендарную "шизгару" там же, и присылайте свои примеры. Один из моих любимых — про Бобби. В песне "Битлов" Can't Buy Me Love мне все время слышится "кен Бобби лав". Кто этот таинственный Бобби, который не умеет любить?
Кроме развлекательного момента в таких фонетических упражнениях есть и образовательный смысл. Школа Берлица использует фонетический метод для быстрого усвоения инространных языков. Возьмите пример horror show. Это не что иное как русское "хорошо". Я уже не говорю про жовто-блакитную вазу — yellow-blue vase как мнемограмму для "я люблю вас".
По поводу инсценировки с убийством-неубийством Аркадия Бабченко в Киеве Тетрадки предлагают диалог французского правозащитника Елены Коломбо с дочкой Алисой.
— Мама, тебе лучше? — Алиса смотрит на мое улыбающееся лицо и удивляется.
— Да, а что?
— Но ты же все утро плакала! А теперь лучше?
— А, ну да, помнишь, я тебе говорила, что одного хорошего человека убили. Так вот, он жив.
— Здорово! Значит только сильно ранен?
— Нет, вообще не ранен. Это была постановка.
— Он притворился??
— Да
— Негодяй, мама из-за него плакала и мильоны людей, а он! Пусть его накажут за его шалость! Его наказали?
— Нет. Потому что он это сделал, чтобы поймать того, кто его на самом деле хотел убить.
— Ах вот как! И его наказали? Пусть его накажут!
— Еще нет. У тебя есть предложения?
— Пусть ему отрубят голову!
— Ну если всем головы рубить, с кем же, Алиса, мы останемся?
— С тобой. Мы сейчас пойдем на диван и будем нежиться.
Идем нежиться. Пока наша карта не бита.
Ранняя иллюстрация к "Приключениям Алисы в Стране Чудес", издание 1898 г. —
Андрей Остальский, мой старый коллега, ветеран ближневосточной редакции ГРИИ (Главной редакции иностранной информации) ТАСС, сейчас известный писатель, бывший редактор международного отдела "Известий" и потом Русской службы Би-би-си, выпустил мемуарную книгу "Судьба нерезидента".
Там много интересных размышлений, дающих пищу подумать о работе журналиста, о месте ТАСС в системе советской и российской прессы, о свободе и несвободе писать то, что считаешь нужным для страны, для людей. И конечно, о том, как это недавнее прошлое соотносится с событиями и спорами наших дней.
У Остальского есть много моментов, особенно близких мне, что, конечно, и не удивительно: мы прошли похожий путь професионального и личностного развития. Это касается не только ТАССа и “Известий”, а еще таких вещей, как размышления о "русском" расизме, в частности, и национальной самоидентификации и стереотипах вообще, о демократии-меритократии-охлократии, о роли журналиста, о женщинах, об "этике жизни" — чем себя и свое существование оправдать, чем гордиться, как сожалеть.
Мне симпатично было читать про непродолжительную работу Остальского на африканском направлении. Для меня в свое время таким же откровением была поездка в ЮАР в 1990-м году и потом работа над трудной статьей для “Известий”, я сейчас это часто вспоминаю.
Очень приятно прочитать высокую оценку творчества Бориса Акунина. У нас многие высоколобые фекают по поводу его книг, но это все же крепкая литература, и стиль, и образность, и глубина мысли, и хороший юмор, и мера абсурдизма, и историзм, и, как сам Остальский в свое время любил повторять — “сюжет, интрига, парадокс”, требуя этого от каждого газетного материала. И образ Фандорина для ренессанса русского самосознания исключительно важное значение имел и до сих пор сохраняет: это то же, чем был Джеймс Бонд и Майкл Кейн для британского постимперского возрождения.
Привожу, во-первых, отрывок, прямо относящийся к ТАССу 70-80-х. Это и моя журналистская молодость, поиски себя, шлифовка стиля, постоянные вопросы к себе, к стране, к миру. —
«
Вообще, я в какой-то момент вдруг осознал, как мне повезло работать именно на ТАСС, а не на АПН, и не на газету или радио. Почему? А потому что мне не надо было, за редкими достаточно исключениями, заниматься враньем. Я должен был вести себя как нормальный журналист, передавать в Москву правду – то, что видел, в том числе во время фронтовых поездок, то, что слышал, читал в местных газетах. Поэтому я мог воображать, что я как бы тоже настоящий журналист, такой же как корреспондент Рейтер, например. Это был самообман, но очень полезный для психики, а также и журналистского развития. Действительно ведь похоже: добываешь информацию и бежишь, иногда сломя голову, к телетайпу, чтобы передать ее в Москву как можно скорее. Только аудитория была у меня специфическая, узкая. 90 процентов передаваемого мной материала публиковалось исключительно в закрытых, недоступных для простых людей бюллетенях или брошюрах.
Далеко не все знают, зачем в советской системе существовал ТАСС, думают, что он только и делал, что распространял официальные грозные заявления. «ТАСС уполномочен заявить» - идиотская, непонятно зачем придуманная Сталиным формула, нет чтобы просто, как во всем мире, излагать официальную точку зрения от имени правительства или МИДа, нет надо тоже самое делать от имени информационного агентства, бред. Но все привыкли, это стало традицией. Всякий официоз и полуофициоз, часто обязательный для публикации газетами, ТАСС тоже рассылал по телетайпу.
Но это то, что лежало на поверхности. Гораздо более важная функция агентства состояла в производстве разной степени секретности информационных бюллетеней для правительственных чиновников. Были ежедневные бюллетени с грифом «Для служебного пользования», в которых публиковались новости того или иного региона – например редакция Стран Востока издавала бюллетень «СВ». Американская редакция – «АМ» и так далее. Срочные, важные международные новости выходили под красным литером «А».
Срочные, но содержащие более секретную информацию, например, про недружественные заявления иностранных деятелей или враждебные (то есть просто критические по отношению к СССР) публикации зарубежной прессы шли под шапкой тоже красного цвета «АД». (Придумавшим эту классификацию, означавшую всего лишь «А»-«Дополнительный», даже не пришло в голову, какую дают почву острякам – только ленивый не прошелся насчет «Адского» содержания этого бюллетеня). Были еще перепечатки из иностранных журналов, сброшюрованные в тонкую книжечку, называвшуюся «БПИ», и куда более секретные «ИПК» («Информационные письма корреспондентов»). Этим занимался «ОЗП» (Смешно: многие коллеги полагали, что последняя аббревиатура означает «Ознакомление политбюро», на самом деле это был «Отдел закрытой печати», но его продукция действительно предназначалась весьма ограниченному кругу высших чиновников партии и государства).
То есть вся эта разветвленная система существовала для того, чтобы компенсировать отсутствие свободы слова и печати в стране, где в «Правде» не было никакой правды, а в «Известиях» — до поры до времени — настоящих новостей. Ведь пресса занималась почти исключительно пропагандой, морочила населению голову, верить ничему там напечатанному было невозможно. Но ведь управлять страной как-то надо было. И вот для слоя управленцев и были созданы эти бюллетени, чтобы они могли хоть как-то ориентироваться в происходящем в мире.
Высшей, самой важной категорией из всех являлся совершенно секретный «белый ТАСС», который на жаргоне назывался «Сводкой». Ее несколько раз в день направляли руководителям ведомств, а также в секретариат Брежнева и других членов политбюро. Доставляли ее кремлевские курьеры. Мало того, по усмотрению соответствующего отдела, мог быть выпущен внеочередной, экстренный бюллетень, который тут же должен был рассылаться адресатам. Это теоретически даже ночью могло произойти, и в таком случае получателей должны были будить, потому к такому выпуску прибегали только в самых крайних случаях – вроде государственного переворота в важной стране, или массированного теракта, нападения на советское посольство и так далее.
То есть фактически ТАСС служил еще одним каналом информирования правительства наряду с КГБ, ГРУ, МИД. Мало того, в некоторых отношениях он бывал и самым важным из всех – например, при неожиданном, резком развитии событий, агентство, получая информацию из открытых источников и не имея необходимости шифровать и расшифровывать свои сообщения, неизбежно опережало всех остальных. Я в этом неоднократно убеждался, дежуря по ТАССу по ночам.
Выпуском «сводки» занималось особое подразделение, называвшееся ГРОСИ – Главной редакцией оперативной служебной информации. В мое время ее возглавляла совершенно легендарная личность – Сергей Иванов…
»
Больше про Иванова и его легендарность читайте уж в книге, западные читатели-коллеги узнают в нем и тот, ушедший уже совсем, тип своего в доску, “настоящего” журналиста, хоть с Тверского, хоть с Флит-стрит.
Теперь небольшой отрывок про расизм русский. В книге рассыпано много других наблюдений о национальном характере самых разных стран, от Швеции до Японии. Но это откровение показалось мне самым важным. Расиста (и антисемита) из себя нужно выдавливать долго, трудно, упорно.
«
И много еще чего другого было в нашей стране, чем трудно было гордиться. В том числе неизбывный русский расизм, прятавшийся, впрочем, не очень-то глубоко, под флером притворного интернационализма. Не изжит он и до сих пор. Не подумайте только, что я тут встаю в позу морального превосходства над соотечественниками. Я и сам не до конца от расистских предубеждений никак не могу избавиться: все мы – продукты своего времени и социума. После приезда в Англию, сталкиваясь с проявлениями добрососедства, дружеской помощи, просто элементарной интеллигентности со стороны чернокожего среднего класса, каждый раз изумлялся. «Надо же, говорил жене, посмотри, какие приятные люди…». А она мне поддакивала. Подразумевалось: кто бы мог подумать. Что, конечно, как раз и есть расизм, хоть и не ку-клукс-клановского накала.
»
Книга, по сообщениям из Москвы, есть в книжном магазине “Москва" на улице Горького (Тверская) и в Доме книги на Новом Арбате (Калининский проспект). На буксайтах смотрите на Лабиринте и на Озоне.
И в заключение, очень короткий пассаж про первую поездку в Израиль еще на закате Советского Союза, когда наших встречали с распростертыми объятиями и неверием, что это возможно. Друзья-журналисты попали из палестинского сектора в израильский, потому что поужинать у арабов негде было, и вдруг —
«
Он оказался уроженцем Кутаиси, грузинским евреем, эмигрировавшим в Израиль пятнадцать лет тому назад. Тот факт, что мы только что прибыли из Москвы, но вовсе не по еврейской линии, а как корреспонденты, показался ему совершенно невероятным. «Не может быть, не может быть», повторял он, радостно, по-кавказски жестикулируя.
»
Грузин, конечно, накормил и напоил до отвала — и бесплатно.
Смотрите пронзительную сцену из легендарного фильма “Мимино”, вышедшего чуть раньше этого израильского эпизода. Из международного телефонного центра в ГерманииВалико звонит в Телави в Грузии, но по ошибке его соединяют с Тель-Авивом. Номер в Тель-Авиве совпал, отвечает грузинский еврей-эмигрант Исак. Правильный советский гражданин Мимино пытается прервать разговор, но Исак не отпускает. “В Кутаиси новый мост уже достроили?” “Не знаю, наверное, всего хорошего!” “Слушай, давай споем?” “Что споем?” “Вот это!” — и они вместе поют по телефону замечательную песню про дождик и верность корням “Данама, данама, дана - ма”.
В этом клипе сначала на грузинском, потом вольный перевод на русский) —
Все помнят знаменитую телепередачу Шолохова и Курёхина про то, что Ленин, оказывается, был грибом (1991). Существуют разные объяснения, откуда у Курёхина взялась эта идея. И почему гриб, а не, скажем, морской анемон или какой-нибудь вообще пришелец? Перечитывал на днях "Маленького принца" Экзюпери и наткнулся на пассаж, который, может быть, и подсказал этот удивительный сюжет. Вот он, из седьмой главы повести: «
— Я знаю одну планету, там живет такой господин с багровым лицом. Он за всю свою жизнь ни разу не понюхал цветка. Ни разу не поглядел на звезду. Он никогда никого не любил. И никогда ничего не делал. Он занят только одним: он складывает цифры. И с утра до ночи твердит одно: “Я человек серьезный! Я человек серьезный!" — совсем как ты. И прямо раздувается от гордости. А на самом деле он не человек. Он гриб.
— Что?
— Гриб!
Маленький принц даже побледнел от гнева.
»
(перевод Норы Галь, цит. по изданию "Молодая гвардия", 1970)
ПС: Посмотрел в поисковиках, заметил ли кто-то еще эту связь "Маленького принца" с грибным Лениным. Оказывается, такое же предположение высказал один из участников обсуждения статьи о передаче на знаменитом Луркморе — вот ссылка.
