Хиросима и Нагасаки: что мы можем предложить?

Эдвард Мунк, "Крик".

Сегодня 70-я годовщина второй атомной бомбардировки. 

В 80-е я работал в Японии. После открытой, равнинной Хиросимы окруженный горами Нагасаки меня поразил густой, обступающей зеленью. И таким же густым, просто проталкиваться нужно, воздухом. Из августовского тяжелого Токио казалось, дальше некуда, но там, на южном острове Кюсю еще душнее оказалось. В тени просто жарко, на открытых местах — просто плыло. 

Разговаривал с председателем местного общества хибакуся — пострадавших в атомной бомбардировке. Он такой же, как Нагасаки. С правой стороны, которая была 9 августа в тени, обычное смуглое японское лицо. С левой, по которой ударило огненной волной, страшное оплывшее.

"Ядерный пепел" Хиросимы и Нагасаки навсегда оставил в нашей памяти: вот что может быть, если мысли о немыслимом перейдут в немыслимые дела.

В "атомные дни" в Японии проходят проходят встречи пацифистов, борцов за мир. Собираются из Европы, Америки. На них обычно повторяют: "это никогда не должно повториться". И требуют всеобщего ядерного разоружения. На службе советской пропаганды мы это повторяли, в разные годы с разными оттенками. Борцов за мир поддерживали, но оставалась неловская мысль — про себя. 

Один раз переполох наделал молодой американец, тоже из пацифистов. Собравшейся японской общественности он вдруг заявил: а что мы все талдычим, ядерное разоружение, ядерное разоружение, нужно же что-то взамен предложить, а что? Ядерное оружие сохраняло мир пятьдесят лет, говорил тогда американец. Что мы можем предложить?

У Японии строгая неядерная политика: не иметь, не производить, не ввозить это оружие. Но у Японии по договору с США “ядерный зонтик”. Ядерный зонтик и у Европы, свой (английский и французский) и американский через НАТО. А у как тем, у кого его нет? 

И вот сегодня, двадцать с лишним лет спустя, снова думаю: что мы можем предложить?

Эта заметка опубликована также в моей колонке "Как в Европе" на портале BFM.ru. Тексты могут отличаться.