среда, 9 мая 2018 г.

Стрельба пиздриков* в День Победы.


На майские был в Дубешне. 

Яблони в цвету, май.
Фото: А.Аничкин, 2010

Почему-то женщин во всей деревне не было. Зато был классный, только что накапавший первач. На меду. Сидели в маленьком срубе за пасекой, дядя называл его изёбка. 

Изёбка пахла родным — воском, медом, яблоками и овчиной. И еще чем-то чистым как свежевымытый пол.

Было солнечно, тепло и весело.

Мы собирались вволю настреляться. Короткая весенняя охота. Беззаботный май. Беременное лето еще не наступило, и казалось, что никогда не наступит. 

Утки уже пролетели. Токовать толком косачи не слетались. Дяде было обидно. Зря племяш приехал что ли?

— Ладно, как свечеряет пойдем на *пиздрика. 
— На кого, на кого?
— Ну это, на вальдшнепа по-городскому. К бляшкам сейчас близко не подойдешь, пугливые.

Дядя смущенно засмеялся.

— Каким еще бляшкам?

Я было обрадовался.

— Бляшки-барашки. Блякают потому что. Ну, бекасы по науке.
— А-а!

Вечером мы долго шли по полузаросшей дорожине в сторону Гостибиц, потом свернули на Утехи.

За Утехами плотная песчаная дорога кончилась, стало гуще, с обеих сторон подступал молодой, но темный лес. То и дело прямо посреди дорожины вставали большие взлохмаченные кусты.

— Вот, пришли. Становись по ту сторону орешины, а я — здесь.

Уже смеркалось. Небо едва светлело полосатым матрасом. В воздухе повисла липковатая влага.

Скоро сзади, чуть правее послышалось до дрожи знакомое “хорьк! хорьк!” — и тут же увидел встрепанно, неряшливо летящего, с длинными клювом. Выстрелил с получока, взяв чуть перед клювом.

— Сбил? — крикнул дядя Володя. 
— Есть! Хороший!

Потом еще два взял. Один вылетел на Володю, но слева, не под руку — и он смазал.

Небо бурело, “пиздрики” больше не тянули. Пошли домой. Не той, знакомой, с плотным золотистым песком дорогой, а другой, лесной, узкой как тропа. Так прямше будет, объяснил дядя.

— А что ж мы раньше здесь никогда не ходили?
— Не люблю ходить по этой. Нехорошо здесь.
— А что так?

Лес тут расступился, мы замолчали. Вдоль едва угадываемой дороги стояли рядами редкие, всклокоченные деревца, все с тонкими, рахитичными стволами. Между ними — с десяток черных пятен.

— Что это?
— Да яблони. Задичали. Дед утешинский, ты его знаешь, приходил сюда, смотрел за ними. Сейчас ноги не держат, перестал. Больше некому. Пора цвету, а видишь — нет ничего.
— Да нет. Что это чернеется? Что за ямы?
— Избы стояли. Деревня Заборовье. Сгорела. А что осталось — разобрали на лес, на кирпич. Под каждой избой подпол был. Вот это и ямы, они и остались. 
— Как сгорели? Почему?
— Немцы сожгли. В войну. В Загорье партизаны напали на них. После этого деревни вокруг и пожгли. Все. После войны Дубешню, Утехи, Ручьи отстроили, а эту бросили. 
— Почему?
— Некому было. Никто не вернулся.

Из каждой ямы костляво тянулись вверх стебли крапивы, еще какие-то колючки.

Темнота сгущалась, холодная склизкость забиралась под воротник, в рукава. Мы пошли скорее, чуть не бежа, пока не вышли на знакомый уже песчаный проселок. Вот — пригорок, а за ним уже Дубешня. 

Пиздриков быстро выпотрошили и повесили в сенях. Затопили печь и зажарили огромную яичницу с салом и черными сухарями. Первач долго допивали, но майская радостная легкость так и не возвращалась. Все казалось, что ямы те как-то поднялись, пошли-полетели за нами и вот — висят вокруг, заглядывают в окна, покачивают крапивой и репейником.

Дядя Володя снова и снова начинал рассказывать про бабку, которая сгорела заживо в дубешенском доме, и не мог — начинал плакать. Я много раз слышал этот рассказ. Ничего не говорил, только пытался представить ее. Не старой, уже не ходящей, на печи, в валенках, а другой, раньше, девчонкой. 

Валенки — все, что нашли дети, когда вернулись в деревню.

Выпили мы тогда много. Только точно помню, что за Победу ни разу не поднимали.  

* пиздрик - народное название популярной у охотников птицы вальдшнеп из большого семейства куликов. На вальдшнепов охотятся недолго "на тяге" весной и с подружейной собакой осенью. В русских словарях встречается редко по понятной матерной причине. В этом словаре отмечается, что слово относится к чибису, а не вальдшнепу. 

Бекасы-барашки блякают (токуют) вот так:



Аудио Владимира Архипова.

©А.Аничкин/Тетрадки. Подписывайтесь на наше издание — достаточно вписать адрес мейла в окошке подписки наверху страницы справа). 
Приглашаем поддержать "Тетрадки" материально через PayPal (см.кнопку вверху справа). Всего сто рублей/1,5 евро/50 гривен серьезно помогут продолжать выпуск "Тетрадок"!

Комментариев нет:

Отправить комментарий

Related Posts Plugin for WordPress, Blogger...