Je suis Charlie.

Скоморох-Шарли.
Скриншот из "Андрея Рублева".

Официальный представитель МИД РФ Мария Захарова спрашивает: ну что, кто теперь je suis Charlie? Отвечаю, я — je suis Charlie. 

Вот почему: я умру, споря с вами, но прежде я умру за ваше право спорить со мной.

В январе этого года террористы расстреляли редакцию “Шарли”. Двенадцать апостолов свободы слова — циничной, без авторитетов, без пиетета, без граней — были убиты. Всенародное французское сочувствие, миллионные манифестации с участием президента республики и лидеров многих государств, включая арабские страны и Израиль, — они были не в поддержку маргинальной карикатурной эстетики “Шарли”, а в поддержку права на свободу слова, самовыражения, творчества, права на свободу прессы и, в конце концов, предпринимательства.  

Черный “юмор” журнала многие не принимают, не принимают жестко, до неприязни. Мне, например, не нравится. Это одно. Другое — неприятие насилия в отношении авторов и редакторов. Это неприятие — абсолютно. 

Многие, мне кажется, не в состоянии это разделить. Может — не нравиться, можно — критиковать, не принимать, не покупать, возмущаться. Нельзя — запрещать, угрожать, бить окна, бросать зажигалки, убивать. Свобода — это свобода для всех. 

  

Так кто пляшет на костях? Медиа-шторм, поднятый в российской печати по поводу двух рисунков во французском полумаргинальном сатирическом еженедельнике “Шарли эбдо”, совершенно обескураживает. 

Сами рисунки, на мой взгляд, средней умеренности, даже мягкие по стандартам “Шарли”. Обычно журнал бьет наотмашь, на грани. Стиль такой. В 2009 году Аэробус 330 "Эр Франс" упал в Атлантический океан, погибло 228 человек. Если сегодня набрать поиск по изображениям "Шарли"-Аэробус, то рисунки из журнала появятся в перемежку по теме той катастрофы с французским самолетом и нынешней с русским. 

Помните черные анекдоты? “Что-то не нравится мне этот Сенкевич. — Не нравится — не ешь”. “Дети в подвале играли в Гестапо”? “Сколько нужно было троцкистов, чтобы убить товарища Кирова?”  “У Зои Космодемьянской спички отсырели”? Помните скомороха — Ролана Быкова из “Андрея Рублева”? И что с ним после доноса монаха делают государевы слуги? 

Может нравиться, может не нравиться. Цинизм черного юмора и сатиры — это своеобразное проявление морального здоровья, отважного неприятия несправедливостей судьбы, жестокости жизни, “пир во время чумы”. Известный российский карикатурист Андрей Бильжо говорит: “Карикатура – это не всегда смешно, а часто бывает страшно. Цель карикатуры – раздражать прежде всего общество. Этого достигает всеми своими способами “Шарли Эбдо”. Это циничные художники, циничные, для них нет ничего святого”.

Так почему официальная Москва так обиделась на “Шарли”? “Кощунство” прозвучало рефреном не у одной Захаровой. Еще у пресс-секретаря Пескова, у нескольких депутатов. Лидер Чечни Рамзан Кадыров вообще потребовал от французских властей закрыть журнал. 

“Кощунство” пугающе напоминает, во-первых, о “кощунственном” перформансе “Пусси райот”. "Кощунство" — это из словаря религиозной нетерпимости.

Еще, конечно, о чем думается — это о “синдроме бяки”. Они все бяки, и что бы ни говорили, хотят нас как-то ущипнуть. Так что, первая автоматическая реакция — дать полный и окончательный отлуп.

Еще в этом видится и синдром “государственности”. Деятелям-государственникам, этатистам, которые не могут себе представить, что может быть огромный веер мнений, стилистики, вкусов, — им так же невозможно представить, что что-то может публиковаться без санкции властей, без соответствия “генеральной линии”. Свободное изъявление, творчество, слово, образ, — это просто немыслимо.

Мыслимо.

Если это понять, то сразу понятно, что не дело МИД, официального, государственного органа, возмущаться по поводу двух рисунков в небольшом заграничном журнале. Что все знают — журнал этот пострадал от террористов, кровью заслужил свое право быть, чем был. Что такое возмущение — просто неприлично. Себе, своей стране в ущерб.

Фильм “Андрей Рублев”, из новеллы “Скоморох” —