Абсурдизм в творчестве Чехова.

Чехов,
портрет работы В.Серова

Вот вы говорите, Хармс! Ионеско! Кафка там, и другие!

А вышли-то мы все из Чехова. Как XIX век вышел из "Шинели". Чехов и не романтик, и не реалист, и уж тем более не соцреалист, Чехов — настоящий, ранний модернист, авангардист периода символизма и Серебряного века, или же fin de siècle.

Это хитроумный Горький снял с него этикетки -измов, придумал, что он обличал буржуазную пошлость. Защитил так Чехова, чтобы в нем не узнали декадента, чтобы его, как и многих других, не "сбросили с корабля современности" пролетарские черносотенцы и поздние авангардисты — левые радикалы.

Аничкин на днях исследовал историю чаепития на Руси, в частности вопрос о чае с ромом, и наткнулся на юмореску "Кое-что" в трех частях. Вот, читайте часть вторую, почти что Хармс. Кто помнит фразеологизм Иванов-Петров-Сидоров, обратите также внимание на набор имен, которые первыми приходят на ум автору.

(В этих зарисовках реальные исторические персонажи, знакомые Чехова из эстрадно-театрального круга Москвы 1880-х).

2. ЗЛОДЕИ И г. ЕГОРОВ

Была прекрасная, чудная полночь. Свежий, душистый ветерок дул ко мне в открытое окно и заигрывал с огнем моей лампы.

У меня сидел известный звукоподражатель г. Егоров. Я и он пили чай с ромом и под шумок самовара услаждали друг друга беседами. Всё было тихо, смирно, ничто не мешало нам, и г. Егоров готов уже был усладить слух мой кошачьим пеньем, как за дверью моего кабинета послышался подозрительный шорох. Я слегка приотворил дверь, взглянул в свою спальную и помертвел. Ко мне в окно лез огромнейший человечина с топором в руке. За ним лез другой, за этим третий, и скоро моя спальная наполнилась злодеями.

— Надо их убить! — сказал один из них.

— Я готов, атаман! Мой топор сгорает от нетерпения тарарахнуть по чьей-нибудь голове.

— Иди и исполняй, мы же примемся за драгоценности!

Ну, как тут не помертветь? Я схватил г. Егорова за руку.

— Мы погибли! — прошептал я.

— Нимало! — сказал г. Егоров. — Мы сейчас их прогоним!

Сказавши это, г. Егоров присел у двери на корточки, заворчал и залаял цепной собакой.

— Куси, рви! — закричал я. — Иван, Петр... Сидор, сюда!

Г-н Егоров залаял сразу на несколько голосов, и моя скромная обитель наполнилась собачьим лаем. Казалось, что лаяла целая свора. И что же? Злодеями обуял панический страх, и они стушевались. Мы были спасены. Объявляю печатно г. Егорову мою искреннейшую благодарность.