Снимать ли мусульманкам паранджу? Кажется, девяносто лет назад мы в бывшем СССР это уже проходили – в романтические революционные 20-е? Однако во Франции, да и в других странах Западной Европы, этот вопрос сейчас встал, что называется, ребром.
Началось это так. Группа из 60 депутатов Национального собрания Франции предложила в начале июня законом запретить ношение в общественных местах женской мусульманской одежды, закрывающей все с головы до ног, оставляя лишь узкую щелку для глаз. На днях уже президент республики Саркози, обращаясь к депутатам французского парламента, заявил, что ношение паранджи (здесь ее называют «бурка») является унижением достоинства женщины. Мы не можем в нашей стране допустить, сказал он, чтобы женщины были пленницами за сеткой – отрезанными от общественной жизни, лишенными личности. Паранджа – это не знак принадлежности к религии, это знак подчиненности кому-то другому. Он не приветствуется на территории Французской Республики, продолжал президент Саркози.
Пока решено создать комиссию, которая должна будет с разных сторон рассмотреть предложение о запрете ношения в общественных местах женской мусульманской одежды, закрывающей целиком тело и лицо.
Частичный запрет уже существует. В 2004 году школьницам и студенткам запретили появляться на территории учебных заведений в хиджабах – мусульманских платках. Были протесты, демонстрации, но решение осталось в силе и, что особенно интересно, было поддержано большинством мусульман. По некоторым опросам – до 60%. Так что тогда французами была одержана серьезная победа – не столько над ростом исламского фундаментализма, сколько в защиту фундаментального, широко и давно поддерживаемого в стране принципа лаицизма (от слова laicite) – секуляризма, строгого разделения религии и государства. Его корни уходят еще к философам эпохи Просвещения. Вольтер утверждал, что религия раскалывает общество и плодит нетерпимость.
Конечно, больше всего внимания было к мусульманскому хиджабу. Но запрет-то равно относился и к христианскому кресту (а Франция остается традиционно католической страной), и к иудейской кипе (ермолке). Моей дочери, растущей в совершенно нерелигиозной семье, недавно здорово попало в школе за крестики, фломастером нарисованные на школьном ранце-рюкзачке. Девочка просто увлеклась только что прочитанной фантастической трилогией Филиппа Пульмана «Темные начала» ( His Dark Materials
Не очень понятно, почему именно сейчас во Франции заговорили об этом запрете. Из женщин паранджу носят, как сообщается, не более пяти тысяч. А всего здесь мусульман сейчас живет больше, чем в любой другой европейской стране, – 5 млн. из 63 млн. всего населения. В большинстве своем это уже не иммигранты первого поколения, а люди, родившиеся и выросшие здесь. Они больше, чем где бы то ни было в Европе, интегрированы в национальную культуру. По одному из недавних опросов, половина из здешних мусульман чувствует себя в первую очередь французами, а уже потом – мусульманами. В Англии, например, 81% мусульман видят себя в первую очередь членами этой религиозной общности, а уже потом – гражданами своей страны.
Во Франции, когда спрашиваешь об этом знакомых, у мусульман раздражение вызывает скорее экономическая, нежели религиозная сторона вопроса. И больше для мужчин, чем для женщин. Саиду всегда труднее здесь получить работу, чем Жан-Жаку. Скорее именно это, а не мнимые религиозные притеснения, лежат в подоплеке молодежных беспорядков, нередко вспыхивающих в мусульманских районах крупных французских городов.
Во Франции болезненно переживают любое проявление пренебрежительности, снисходительного отношения англо-саксов, читай – США, к ее опыту решения культурно-религиозных вопросов.
Президент США Барак Обама перед июньским приездом во Францию на торжества по случаю 65-й годовщины высадки союзников в Нормандии выступил с программной речью в Каире. Предлагая заново начать диалог с мусульманскими странами Востока, Обама в то же время походя обидел французов. Западным странам, сказал он, не следует диктовать, в какой одежде следует ходить мусульманской женщине. Такие действия, по его мнению, представляют собой враждебное отношение к религии под прикрытием либерализма.
Это высказывание, наверное, было задумано как примирительное по отношению к Востоку, но вызвало оно критику и во Франции, и в США. Профессор права Мичиганского университета Карима Беннуне, американка алжирского происхождения, заметила, что позиция Обамы укладывается лишь в «закон братьев» – когда давление семьи и консервативных членов общины навязывает женщине символ несвободы. Обама остался все же непреклонен в своем мнении: «Наш принцип остается таким: мы никому не будем говорить, во что им следует одеваться».
Многим континентальным европейцам, да даже и англо-саксам, прожившим какое-то время во Франции, такое отношение кажется наивным. Хиджаб, паранджа воспринимаются как явный и мощный символ мусульманского религиозного «сопротивления» в обществе, где религию стараются держать на расстоянии от государственных дел. Корреспондент английской Тimes Чарльз Бремнер, работавший долгое время в Москве, а сейчас живущий в Париже, говорит: «В этом сама суть французского идеала республики с интегрированной культурой, какой страна сама себя видит. Когда французы впервые приезжают в Англию, их часто поражает вид женщины-полицейской в хиджабе или мужчины-сотрудника иммиграционной службы в сикхском тюрбане. На французов гнетущее впечатление производят и бесконечные ссылки на Бога в речах американских политиков. С другой стороны, англичане и американцы часто просто не в состоянии понять, что секулярный подход французов к этому вопросу направлен на укрепление равноправия. Дело доходит до того, что из сообщений парижских корреспондентов в редакциях вычеркивают упоминания о том, что меры против исламской одежды поддерживают сами мусульмане».
Рассказывают, Саркози настолько был возмущен «предательским» выпадом Обамы, что решил дать ему отпор прямо на торжествах в Нормандии, которые поначалу планировались как демонстрация франко-американской дружбы. Принцип свободы вероисповедания, сказал он Обаме, должен выражаться в том, чтобы религиозные символы не находили места в государственных учреждениях. «Нет никакой проблемы в том, что молодая женщина решит носить мусульманскую вуаль на лице или косынку на голове, но только при том условии, что это результат ее свободного выбора, а не навязано ей семьей или окружением», – объяснял французский президент.
Разница в подходе кажетcя незначительной, но на самом деле представляет собой один из важнейших вопросов религиозной этики. Разницу эту проще всего выразить в такой формуле: свобода «для» чего-то или свобода «от» чего-то. Обама, получается, защищает «свободу для» мусульманской одежды, а Саркози – «свободу от» принуждения к ношению такой одежды.
Фундаментальный этический принцип один и тот же, практическое его выражение – противоположное.
Каков будет политический результат, покажет время.
Париж
Статья впервые опубликована в "Независимой газете/НГ-религии" (Москва). При синдикации просьба сохранять ссылку.
Киноэпизод "Гюльчатай, открой личико" (под паранджой прячется "исламский экстремист") из советского фильма "Белое солнце пустыни":
Комментариев нет:
Отправить комментарий