Граф Толстой и доктор Чехов

Толстой не любил Чехова.

Граф Толстой не любил доктора Чехова.

Романист граф Толстой не любил рассказы доктора Чехова. Доктор Чехов не любил проповеди Толстого. Про “Даму с собачкой” Толстой говорил, что это история из жизни собак, а не о человеческой любви. Про “Крейцерову сонату” Чехов говорил, “она мне смешна и кажется бестолковой”.

Про докторов в “Крейцеровой сонате” Толстой говорит: “мерзавцы”. Доктор Чехов тогда, в 1889 году, еще не понял, что это и про него. Потом, через год, съездил на Сахалин и, как доктор, понял. Суворину написал: “Толстовская мораль перестала меня трогать, в глубине души я отношусь к ней недружелюбно.”

И доктор Чехов решил отомстить графу Толстому, который не только не любил докторов, но еще и мяса не ел, даже второй свежести. 

В повести “Моя жизнь” Чехов вывел мясника Прокофия, который “во время холеры лечил лавочников перцовкой и дегтем и брал за это деньги”. Однако влетело Прокофию не за это, а за диффамацию: “Как я узнал из нашей газеты, его наказывали розгами за то, что он, сидя в своей мясной лавке, дурно отзывался о докторах”.

На фото: Чехов и Толстой в Гаспре (Ялта) в 1901 г. Автор фото предположительно С.А.Толстая.

©А.Аничкин/Тетрадки. 

Подписывайтесь на наше издание, чтобы не пропускать наши яркие заметки (достаточно вписать адрес мейла в окошке подписки наверху страницы слева). 

Приглашаем поддержать "Тетрадки" материально через PayPal (см.кнопку вверху справа). Всего сто рублей/1,5 евро/50 гривен серьезно помогут продолжать выпуск "Тетрадок"!

Что читать во время чумы?

#коронавирус #books 

Альбер Камю
автор фото неизвестен

Продажи “Чумы” Альбера Камю подскочили в марте больше чем в шесть раз по сравнению с прошлым годом, сообщает английский издатель знаменитого французского писателя-экзистенциалиста “Пингвин классикс”. (источник)

Дочь Камю, Кэтрин, говорит: “Месседж “Чумы” (La Peste) cегодня вызывает такой же отклик, как и тогда, когда роман был опубликован [1947], и какой будет вызывать в будущем. Я рада, что люди читают эту вещь снова. Если в книге есть хоть один отрывок, задевающий читателя, дающий ему надежду, то это очень важно”. Катрин Камю первый раз прочитала “Чуму” в 14 лет, буквально за несколько недель до гибели писателя-нобелевца в автомобильной аварии в 1960 году. Альбер называл Катрин и ее брата-близнеца Жана “Чумой” и “Холерой”.

По сюжету романа дело происходит в 1940 году в алжирском Оране. Французский доктор Бернар Риё замечает признаки чумы — среди крыс. Власти объявляют всеобщий карантин, а люди среди смертельной опасности начинают вести себя по-разному, кто-то помогает другим, у кого-то все заботы только о себе. Сам Камю говорил, что роман — это аллегория на поведение французов во время нацистской оккупации, но еще и многослойная попытка понять, как люди вообще себя ведут во время кризиса, угрожающего всем. Сегодня его дочь говорит, “мы не виноваты в коронавирсе, но мы несем ответственность за то, как мы на него реагируем”.

В феврале прошлого года в Англии было продано 226 экземпляров “Чумы” Камю, в феврале этого года — 371. В марте же за три первые недели разошлось 2 156 книг, в том числе 1504 за одну неделю. (Это сведения издателя Penguin Classics). В данном случае речь идет о продажах бумажных копий через независимые книжные магазины, еще до полного британского локдауна. На интернет-портале Amazon готовые экземпляры закончились, типографии срочно допечатывают книгу. 

Камю — не единственное свидетельство серьезного книжного бокового эффекта вирусного локдауна. 

Самая большая и престижная британская книжная сеть “Уотерстоунз” сообщила, что продажи книг онлайн подскочили за неделю на 400%! (источник; Waterstone’s, до 2018 года ее владельцем был русский магнат Александр Мамут, который остановил наступление электронных книг и вернул читателя к “настоящей” бумажной книге. Сейчас “Уотерстоунз” в других руках, у Мамута сохраняется миноритарная часть) 

Причем лидирует фикшн, а не нон-фикшн. Люди устали от советов, хотят чего-то красивого. Среди безусловных бестселлеров “Зеркало и свет” (The Mirror and the Light) - последняя часть трилогии Хилари Мантел о Томасе Кромвелле, верном помощнике Генриха VIII. Но в лидеры продаж вышли и классические антиутопии-дистопии на тему глобальных кризисов, войн и эпидемий: “1984” Оруэлла, “Прекрасный новый мир” Олдоса Хаксли, “”Сто лет одиночества” и “Любовь во время холеры” Маркеса. 

Кроме того! Компания, занимающаяся мониторингом книжных продаж Nielsen Bookscan, сообщила, что значительно выросли продажи “Войны и мира” Толстого и “В поисках потерянного времени” Пруста. Китайско-американская писатель Июнь Ли  (о ней) открыла в интернете книжный клуб читателей “Войны и мира”. По ее расчетам, если каждый потратит полчаса в день, чтобы прочитать 12-15 страниц романа Толстого, то на всю эпопею уйдет примерно три месяца. Как раз столько, сколько потребуется на карантин. Ну примерно.

Народ решил наконец прочитать все те книжки, которые “все собирался, да времени не было”. Особенно увесистые, по 800-900 страниц. 

А правда, во всем плохом должно же быть что-то хорошее?

парафраз —

Чума. Что делать нам в квартире? Я встречаю

Жену, несущую мне утром чашку чаю,

Вопросами: тепло ль? утихла ли panic?

Кордоны есть иль нет? и нужно ли постель

Покинуть для стола, иль лучше до обеда

Валяться с старыми журналами соседа?

/Пушкин, 1829/

©А.Аничкин/Тетрадки. 
Подписывайтесь на наше издание — достаточно вписать адрес мейла в окошке подписки наверху страницы слева. 
Приглашаем поддержать "Тетрадки" материально через PayPal (см.кнопку вверху справа). Всего сто рублей/1,5 евро/50 гривен серьезно помогут продолжать выпуск "Тетрадок"!

Толстой, Долохов и Гарри Поттер.

Л.Н.Толстой
Инсталляция ©А.Аничкин

В журнале "Вопросы литературы" вышла моя статья "Долохов, Толстой и Гарри Поттер".

A shorter version of this article in English is here in Tetradki. 

Журнальная аннотация:

В статье предлагается свежее прочтение образа Долохова в романе Льва Толстого «Война и мир». Автор исследует черты характера писателя, сближающие его с этим персонажем. В подтверждение идеи о близости Толстого к своему герою приводятся замечания Сомерсета Моэма о Толстом. Статья отмечает внимание к образу Долохова в новой британской экранизации романа. Автор напоминает, что Джоан Роулинг, по ее словам, использовала образ Долохова в романах о Гарри Поттере.

Отрывок:

Сдавшихся в плен французов пересчитывают, они галдят, но умолкают под холодным жестоким взглядом Долохова, не обещающим им ничего хорошего. Толстой не рассказывает, что происходит дальше, но мы помним, как накануне боя Долохов спорит с Денисовым о том, что делать с пленными. Долохов, как мы понимаем из разговора двух партизан, пленных убивает, а Денисов, краснея, возмущается, говорит, что марать честь не станет, не возьмет на себя греха.  

С кем в этом эпизоде Лев Толстой — с Долоховым или с Денисовым? Про «дубину народной войны» мы все помним. И еще есть знаменитый монолог князя Андрея накануне Бородинского сражения. Он говорит, даже кричит Пьеру: «Одно, что бы я сделал, ежели бы имел власть, — я не брал бы пленных». И еще несколько раз повторяет: «Не брать пленных, а убивать и идти на смерть!» Пьер «с блестящими глазами» совершенно соглашается с ним. Этот монолог князя Андрея традиционно преподносится как речь пламенного патриота, как проявление того «латентного патриотизма», о котором в этой же сцене пишет Толстой. И только при свежем чтении коробит явная, безоглядная жестокость в словах князя. Гуманное отношение к пленным, соблюдение правил войны Болконский называет бесполезным рыцарством. Поразительно, но и в споре с Денисовым Долохов употребляет то же слово — говорит о никчемном рыцарстве. 

Полностью читайте в журнале "Вопросы литературы", №1, 2018.  Доступ стоит 60 рублей (1 доллар / 85 евросантимов).

"Не брать пленных!" Монолог князя Андрея из киноверсии Сергея Бондарчука (1967) -



©А.Аничкин/Тетрадки. 
Подписывайтесь на наше издание — достаточно вписать адрес мейла в окошке подписки наверху страницы справа. 
Приглашаем поддержать "Тетрадки" материально через PayPal (см.кнопку вверху справа). Всего сто рублей/1,5 евро/50 гривен серьезно помогут продолжать выпуск "Тетрадок"!

Чехов и Толстой. Розовое и зеленое.

Розовый павлин с зеленым хвостом.
Картина Натальи Гончаровой, 1910,
х/м, 129х144, ГТГ

Нередко Чехов заочно, через свои произведения, спорил с современниками-писателями. Можно сказать, шпильки вставлял.

Вот Горькому. В “Доме с мезонином” Художник горестно размышляет:

“Обыкновенно я сидел на нижней ступени террасы; меня томило недовольство собой, было жаль своей жизни, которая протекала так быстро и неинтересно, и я всё думал о том, как хорошо было бы вырвать из своей груди сердце, которое стало у меня таким тяжелым”.

Это про “Горящее сердце” Данко:

“И вдруг он разорвал руками себе грудь и вырвал из неё своё сердце и высоко поднял его над головой. Оно пылало так ярко, как солнце, и ярче солнца, и весь лес замолчал, освещённый этим факелом великой любви к людям,..” 

Недавно перечитывал “Смерть Ивана Ильича” и одновременно “Скучную историю” — Чехов прямо отвечает Толстому, бросает ему художественный вызов.

В “Смерти Ивана Ильича” есть еще одна деталь, которую запомнил Чехов и потом страшно отомстил Льву Николаевичу.

Иван Ильич получил повышение и на новое жалование сам обставил просторную квартиру, выбрал мебель и обивку. Даже со стремянки упал, устраивая гардины. С этого случая началась его болезнь: 

«Петр Иванович вздохнул еще глубже и печальнее, и Прасковья Федоровна благодарно пожала ему руку. Войдя в ее обитую розовым кретоном гостиную с пасмурной лампой, они сели у стола: она на диван, а Петр Иванович на расстроившийся пружинами и неправильно подававшийся под его сиденьем низенький пуф. Прасковья Федоровна хотела предупредить его, чтобы он сел на другой стул, но нашла это предупреждение не соответствующим своему положению и раздумала. Садясь на этот пуф, Петр Иванович вспомнил, как Иван Ильич устраивал эту гостиную и советовался с ним об этом самом розовом с зелеными листьями кретоне.»   

Розовое с зеленым? Что-то знакомое! Ага, вот она, страшная месть Чехова, “Три сестры”:

«Наталия Ивановна входит; она в розовом платье, с зеленым поясом.

Наташа. Там уже завтракать садятся... Я опоздала... (Мельком глядится в зеркало, поправляется.) Кажется, причесана ничего себе... (Увидев Ирину.) Милая Ирина Сергеевна, поздравляю вас! (Целует крепко и продолжительно.) У вас много гостей, мне, право, совестно... Здравствуйте, барон!

Ольга (входя в гостиную). Ну, вот и Наталия Ивановна. Здравствуйте, моя милая!

Целуются.

Наташа. С именинницей. У вас такое большое общество, я смущена ужасно...

Ольга. Полно, у нас всё свои. (Вполголоса испуганно.) На вас зеленый пояс! Милая, это не хорошо!

Наташа. Разве есть примета?

Ольга. Нет, просто не идет... и как-то странно...

Наташа (плачущим голосом). Да? Но ведь это не зеленый, а скорее матовый. (Идет за Ольгой в залу.)»

©А.Аничкин/Тетрадки. 
Подписывайтесь на наше издание — достаточно вписать адрес мейла в окошке подписки наверху страницы справа. 
Приглашаем поддержать "Тетрадки" материально через PayPal (см.кнопку вверху справа). Всего сто рублей/1,5 евро/50 гривен серьезно помогут продолжать выпуск "Тетрадок"!

Левин давно не косил.

(Четыре перевода "Анны Карениной")

 Read this post in English here

Аничкин с косой.

Аничкин, давно не косивший и смущенный обращенными на себя взглядами, в первые минуты косил дурно, хотя и махал сильно. Сзади его послышались голоса...

Вскоре старый, в юношестве еще полученный навык вдруг вернулся и трава, и крапива стала ложиться ровным подрядьем слева от меня.

Сад зарос, то шли дожди, то руки не доходили. Пришлось позвать друга со стриммером, бензокосилкой — и косой. Настоящей, с длинной ручкой и острым как бритва клинком. Удержаться мочи не было.

Когда-то давно мой дядя-лесник, живший в маленькой деревне на Псковщине, учил меня стрелять влет, читать следы зайцев и кабанов, отличать гнездо куницы от гнезда белки, пить самогон и не бояться пчел, когда вынимаешь соты из улья. А еще научил косить. Так, чтобы спина не болела и трава в разные стороны не летела.

Сад привели в порядок и я почувствовал себя прямо Левиным. Полез перечитать знаменитую сцены косьбы в "Анне Карениной" — когда Левин не хочет ударить в грязь лицом перед мужиками.

Вот пассаж из Толстого:

«
Тит освободил место, и Левин пошел за ним. Трава была низкая, придорожная, и Левин, давно не косивший и смущенный обращенными на себя взглядами, в первые минуты косил дурно, хотя и махал сильно. Сзади его послышались голоса:

— Насажена неладно, рукоятка высока, вишь, ему сгибаться как, —сказал один.

— Пяткой больше налягай, — сказал другой.

— Ничего, ладно, настрыкается, — продолжал старик. 

— Вишь, пошел... Широк ряд берешь, умаешься... Хозяин, нельзя, для себя старается! А вишь, подрядье-то! За это нашего брата по горбу, бывало.
»

Эх, хорошо! А как это получилось в переводах?

Вот тот же отрывок в переводе англичанки Констанс Гарнетт (Constance Garnett):

«
Tit made room, and Levin started behind him. The grass was short close to the road, and Levin, who had not done any mowing for a long while, and was disconcerted by the eyes fastened upon him, cut badly for the first moments, though he swung his scythe vigorously. Behind him he heard voices:
"It’s not set right; handle’s too high; see how he has to stoop to it," said one.
"Press more on the heel," said another.
"Never mind, he’ll get on all right," the old man resumed.
"He’s made a start... You swing it too wide, you’ll tire yourself out.... The master, sure, does his best for himself! But see the grass missed out! For such work us fellows would catch it!"
»

Этот же пассаж в переводе Ричарда Пивера / Ларисы Волохонской (Richard Pevear / Larissa Volokhonsky):


«
Titus cleared his place and Levin followed him. The grass near the road was low, and Levin, who had done no mowing for a long time and was embarassed by the looks directed at him, mowed poorly for the first few minutes, though he swung strongly. Voices were heard behind him:
‘It’s not hafted right, the handle’s too long see how he had to bend,’ one voice said.
‘Bear down on the heel,’ said another.
‘Never mind, he’ll get himself set right,’ the old man went on. 
‘See, there he goes... The swath’s too wide, you’ll get tired... He’s the owner, never fear, he’s doing his best! And look at the hired men! Our kind would get it in the neck for that.’
»

Вот еще один образец из американского перевода Натана Хэскелл Доула (Nathan Haskell Dole):
«
Sef opened the way, and Levin followed in his track. The grass was short and tough; and Levin, who had not mowed in a long time, and was confused by the watchful eyes of the men, at first made very bad work of it, though he swung the scythe energetically. Voices were heard behind him:

"He does not hold his scythe right: the sned is too high. See how he stoops like," said one.
"Bears his hand on too much," said another.
"No matter, it goes pretty well," said the head man.
"Look, he goes at a great rate! Cuts a wide swath! .... He'll get played out. The master is trying it for himself as hard as he can, but look at his row! For such work my brother was beaten once."
»

Гарнетт, Луиза и Элмер Моды (см.ниже) и Доул — младшие современники Толстого и, наверное, могли ясно представить себе и косу, и может даже видели косарей за работой на покосе. Перевод Пивера/Волохонской вышел в 2000 году, когда уже мало кто, кроме немногих любителей ручной косы, был знаком и с ее устройством, и с техникой косьбы. В особенности с русской косой, несколько отличающейся от обычной косы в других странах восточной и западной Европы. Русская коса обычно имеет прямую, без изгиба, и длинную, в человеческий рост деревянную рукоять (также косье, косовище, древко), а лезвие у нее ´yже, но длиннее западных вариантов. Посередине древко перехватывает V-образная деревянная ручка-ухватка, высоту которой регулируют под рост косца. На этом фото 2006 года из района Нижнего Новгорода (Википедия) хорошо видны эти детали.

Русская коса. 
Снимок 2006 г., Нижний Новгород.
Фото:Vladimir Menkov.

Концы ручки перехватываются бечевкой или же, в другом варианте, полосками свежей коры орешника или ивы, тут же, к случаю срезанными, как и делал мой дядя. В середине ручки делают вырез под диаметр древка, оставляя лишь немного мягкой древесины и кору. Так рукоять обхватывает древко и удерживается на определенной высоте затянутой бечевкой. 

Штука в том, чтобы подобрать высоту рукоятки на длинном древке так, чтобы при косьбе можно было сохранять вертикальное положение тела и, размахивая косой справа налево, продвигаться вперед на шаг после каждого взмаха. При этом "пятку" косы (так называется место, где клинок крепится к рукояти) нужно держать как можно ближе к земле, но не цеплять за нее, а кончик клинка должен быть чуть выше "пятки". При такой технике трава аккуратно подхватывается клинком и ложится ровным рядом (подрядьем) слева от тебя. 

Во времена Толстого артель опытных косарей двигалась по полю лесенкой, один за другим, и скошенное сено аккуратно ложилось за ними рядами. Эти ряды и называются "подрядье". Слово есть в словарях. Например: 
Подрядье: ср. Край скошенной полосы, ряда. Толковый словарь Ефремовой. Т. Ф. Ефремова. 2000.)

Мужики в этой сцене критикуют неаккуратное подрядье, оставляемое отвыкшим от этой работы Левиным.

Как видим, переводчики — современники Толстого ухватили эту особенность техники ручной косьбы, но наши современники Пивер и Волохонская не поняли детали. Из их перевода следует, что рукоять слишком длинна, хотя дело не в длинной рукояти, а в V-образной ручке, не подогнанной, очевидно, под рост Левина. Они явно не поняли, и где рукоять-древко, а где рукоятка (ручка): the handle's too long. У Гарнетт верно: handle's too high. Доул использует более редкое, но тоже точное слово sned: the sned is too high. (См. определение в словаре Collins’ здесь).

Доул споткнулся о "придорожную траву", пропустил эту деталь, но добавил tough - жесткая, но Гарнетт отлично поняла, о чем речь и просто написала near the road. У Доул еще одна, очень смешная ошибка. Широко распространенное выражение "наш брат" (по-английски our lot) он перевел как "мой брат" — "my brother".

Пивер-Волохонская нелепо попались и еще с одним словом. "Подрядье" они не узнали и перевели как "hired men" — наемные работники. Возможно переводчиков сбило с толку, что в предыдущей фразе говорится, что Левин, как хозяин, для себя старается, а наемным-то что, все равно. Во-первых, а во-вторых — однокоренное слово "подряд", которое означает "договор, конракт". Вот и вышел "наемный люд", хотя достаточно было заглянуть в словарь.

Из трех приведенных выше отрывков победителем среди переводчиков, конечно, выходит Гарнетт. Кроме того, что у нее нет ошибок, ее строй фразы, как мне кажется, ближе к ритму Толстого и по-английски звучит естественнее. Последнее, впрочем, может быть делом вкуса.

Позже я нашел у себя на полках еще один перевод "Анны Карениной" — Луизы и Элмера Модов (Louise and Aylmer Maude), друзей Толстого, много сил посвятивших популяризации его работ на Западе. Вот их вполне безупречная версия (цитирую по изданию Oxford University Press / Humphrey Milford edition, the World's Classics, 1926):

Titus made room for Levin, and Levin followed him. By the roadside the grass was short and tough, and Levin, who had not done any mowing for a long time and was confused by so many eyes upon him, mowed badly for the first ten minutes, though he swung his scythe with much vigour. He heard voices behind him:
'It's not properly adjusted, the grip is not right. See how he has to stoop!' said one.
'Hold the heel lower,' said another.
'Never mind! It's all right: he'll get into it,' said the old man. 'There he goes...'
'You are taking too wide a swath, you'll get knocked up.' ... 'He's the master, he must work; he's working for himself!'... 'But look how uneven! ... 'That's what the likes of us used to get a thump on the back for.'

Сцена покоса из фильма "Анна Каренина" (Мосфильм, 1967, реж. Александр Зархи, в роли Левина Борис Голдаев, статья в википедии) — 



Подписывайтесь на наше издание. Достаточно вписать адрес мейла в окошке подписки наверху страницы справа). Приглашаем поддержать "Тетрадки" материально через PayPal (см.кнопку вверху справа). Всего сто рублей/1,5 евро/50 гривен серьезно помогут продолжать выпуск "Тетрадок".

Что такое любовь?

Рассуждение

Майя Димерли.

Поговорим о странностях любви. Ну и что? Лев Толстой раз написал “рассуждение” о том, что происходит с водой и почему океаны не переливаются. В другой раз написал о глупостях любви, например, “Отца Сергия” или “Крейцерову сонату”. “Тетрадки” предлагают сегодня “рассуждение” одесского поэта Майи Димерли о любви. (линк к ее странице на фейсбуке)

Как это ни странно, но я думаю о любви. Эта тема никогда не была для меня простой. Но сегодня я поняла одну вещь. Скорее всего глупость, и вам не обязательно это знать, но...

Ценность любви не в том, чтобы найти Солнце и греться в его лучах. Это слишком обычно.

Ценность любви в том, что объект вашей любви может вообще ничего не излучать, но необходимость и способность излучать появляется в вас самих.

Вы меняетесь и становитесь неуязвимыми.

Скорее всего глупость...

©Майя Димерли, подготовка публикации ©А.Аничкин/"Тетрадки". Мы уже публиковали одесского поэта Майю Димерли (линк к ее сайту). Сегодня еще одно замечательное стихотворение Майи в прозе. Другие публикации Димерли в "Тетрадках" смотрите по этикетке "Майя Димерли".

В этом клипе из народного фильма "Доживем до понедельника" еще одно объяснение этого странного феномена человеческой жизни —

Левин или Лёвин?

Сегодня, 29 ноября, отмечается день учреждения знаменитой буквы Ё в русском алфавите. Тетрадки не раз обращались к этой теме (см. то тегу Ё — от Достоевского до Навального и ЦРУ).

Среди многочисленных споров — как "правильно" читается фамилия толстовского героя Дмитрия Левина? В самом деле, кто катался на коньках у Зоопарка (или на Патриарших?), Левин или Лёвин? Некоторые яростно утверждают, что Лёвин, подразумевая, что Левин — это еврейская фамилия, а, значит, еврей Левин никак с Кити не мог кататься. На всякий случай: Левин, как и Лёвин, это исконные русские фамилии. Есть даже чуть ли не боярский род Левиных. От Льва, в именительном падеже — Лев. Возникло задолго до появления в 18-м веке буквы Ё.

Другой вариант — современные Толстому переводы "Анны Карениной" на английский и французский языки. Вот посмотрите французский перевод Émile Faguet, 1907 — везде Levine, то есть Левин.

Образ лошади в русской литературе.

(сочинение)

"Богатыри", Виктор Васнецов
х/м, 1898

Можно ли сказать, что в русской литературе лошадь — это, скорее, женский символ?

В русском языке кроме гендерной (кобыла-жеребец) есть еще стилистическая разница между словами лошадь и конь. Лошадь стилистически снижена по сравнению с конем. Отсюда и контекстуальная разница. Крестьянин пашет на лошади, казак едет на коне. 

Шахматная фигура называется конь. В советской комедии "Джентльмены удачи" персонаж советует: "Лошадью ходи!" И всем смешно.

Из русских писателей Лев Толстой, может быть, лучше всех других знал и любил лошадей. Кроме "Холстомера" у Толстого и в "Анне Карениной" это ярко. Фру-фру, лошадь Вронского — кобыла, гибнет после неудачного прыжка на соревнованиях. Эта гибель не прямо, но эмоционально связана с развитием сюжета: перед скачками Анна сообщила Вронскому, что беременна их ребенком. 

Похожие сцены, когда конь сублимирует мужскую агрессию, есть, например, в "Княжне Мери”. Печорин на Черкесе встречается на дороге с Мери, она пугается, но потом конфузится из-за своей ошибки. “Она смутилась, — но отчего? от своей ошибки или оттого, что мой ответ ей показался дерзким?” 

В "Тихом Доне" (книга 1, гл. 3) Григорий на коне теснит Аксинью у реки. Это тоже один из ярких примеров сублимации коня как мужского начала.

У Чехова тоже есть такой скрытый "лошадиный" мотив в "Доме с мезонином": "В это время Лида только что вернулась откуда-то и, стоя около крыльца с хлыстом в руках, стройная, красивая, освещенная солнцем, приказывала что-то работнику". Тут нет ни коня, ни лошади, но ясно, что Лида с хлыстом в руках сама, одна ездила или верхом, или правила повозкой. Это "мужское", агрессивное, лидерское — "конское", а не женское "лошадиное" в ней и пугает, отталкивает героя-мужчину. 

Финал "Андрея Рублева". В самом конце вдруг на несколько секунд появляются лошади под дождем. 

Полоний прятался за обоями!

Гамлет — Качалов, 
Гертруда — Книппер-Чехова 

Эта заметка не про дело Литвиненко, убитого радиоактивным полонием в Лондоне. Здесь про особенности перевода одной из ключевых сцен в шекспировской трагедии "Гамлет" (датируется 1601 годом).

Ближе к концу пьесы конфликт Гамлета с новым королем и его женой достигает кульминации. Королева Гертруда, понукаемая королем Клавдием и его придворными, пытается в разговоре наедине выяснить, что задумал её сын, наследный принц. Однако Полоний, главный придворный интриган, прячется в комнате, чтобы подслушать разговор.

Гамлет яростно спорит со своей матерью Гертрудой, упрекает её. Становится страшно, не дойдет ли до насилия? Полоний зовет на помощь, а Гамлет, поняв, что их подслушивают, пронзает шпагой придворного, спрятавшегося в комнате.

Где прятался Полоний? В шекспировском тексте написано arras. Arras — это род гобелена, украшенной вышивкой дорогой портьеры. В конце 16-го — начале 17 века ими славился город Аррас на севере Франции. Вот это из третьего акта, сцена IV, на английском (полный текст здесь):

POLONIUS hides behind the arras

Enter HAMLET

…

QUEEN GERTRUDE

What wilt thou do? thou wilt not murder me?

Help, help, ho!

LORD POLONIUS

[Behind] What, ho! help, help, help!

HAMLET

[Drawing] How now! a rat? Dead, for a ducat, dead!

Makes a pass through the arras

LORD POLONIUS

[Behind] O, I am slain!

Falls and dies

QUEEN GERTRUDE

O me, what hast thou done?

…

HAMLET

Ay, lady, 'twas my word.

Lifts up the arras and discovers POLONIUS

Thou wretched, rash, intruding fool, farewell!

Как видим, аррас — это некое укрытие, занавесь, портьера, гардина, гобелен, а за ним — альков, небольшое углубление в стене или для хранения вещей, или для укрытия. Как это передать по-русски? Что понятно было современникам Шекспира, ускользает от живущего не в замках эпохи Средневековья или Возрождения, а в совсем по-иному устроенных жилищах более позднего времени и, тем более, от жителя малогабаритной советской квартиры.

В России "Гамлет" стал известен через французские переводы, а затем и переводы с английского, уже с XVIII века. Сумароков сделал вольную адаптацию еще в 1748 году. С тех пор вышли десятки переводов на русский. Среди классических — переводы Лозинского и Пастернака середины XX века. Из недавних — перевод Алексея Цветкова. (Его блог с заметками о переводе "Гамлета" читайте здесь, сцена с убийством Полония здесь.)

И у Лозинского, и у Пастернака Полоний прячется за ковром. Это понятный элемент декора ХХ века. Из Лозинского: "Полоний прячется за ковром. Входит Гамлет". Из Пастернака: "Полоний становится за ковром". Это уже хорошо всем знакомый ковер на стене, украшающий и утепляющий жилье. Однако в переводе начала XIX века возникает совсем другое слово — обои.  (Читайте в Тетрадках о других современных значениях слова "обои".)

Вот эта сцена в переводе Михаила Вронченко от 1828 года:

Королева.

  

                       Что хочешь ты? Убить меня? — Спасите!

                       Сюда!

  

                                           Полоній. (непоказываясь)

  

                                 Сюда, на помощь!!

  

                                           Гамлетъ.

  

                                                               Кто здѣсь? — Мышь?

(вынимаетъ шпагу)

                       Убита, бьюсь червонцемъ объ закладъ!

                       Мертва!

(ударяетъ шпагою сквозь обои.)

  

                                           Полоній.

  

                                 Я мертвъ — заколотъ — мертвъ!

(падаетъ и умираетъ.)

  

                                           Королева.

  

                                                                                   О горе!

                       Что сдѣлалъ ты?

  

                                           Гамлетъ.

  

                                           Не знаю самъ! — Король?

(Поднимаетъ обои и подвигаетъ Полонія на сцену.)

  

Обои исчезают уже в переводе Полевого 1837 года (второе издание 1887):

(Полоній прячется за коверъ). [...]
Пол. (за ковромъ). Помогите!
Гам.                                         Что тамъ? Мышь!
(Онъ ударяетъ шпагою въ коверъ).
Убитъ! Червонецъ объ закладъ — убитъ!

Их нет и в переводе Андрея Ивановича Кронеберга 1844 года: "Полоний становится за ковром". Великий князь Константин Константинович, публиковавшийся под псевдонимом К.Р., в 1912 году в своем переводе "Гамлета" все же пишет "занавеска":  "Полоний прячется за занавеской".

Откуда взялись обои? Очевидно, дело в том, что изначальное, раннее значение слова в русском языке было другое, не такое, как в современном. Обоями называли не нынешние бумажные рулоны, а обивку стен, в том числе коврами, шкурами, гобеленами. Обои были и декоративные, и практичные. Могли, видимо, прибиваться, а могли и вешаться. Могли и скрывать подсобное или тайное помещение. 

Словари дают такое толкование старого значения слова "обои" в русском: "Слово обои уже значением своей материальной части показывает, что первоначально оно применялось к тканям или шкурам, которыми обивались изнутри стены жилища". 

День Бородинского сражения в романе Толстого "Война и мир" Николай Ростов проводит в Воронежской губернии в компании помещика-коннозавдочика, человека старорежимного и, в числе прочего, владельца "коверной". ("Помещик, к которому приехал Николай, был старый кавалерист-холостяк, лошадиный знаток, охотник, владетель коверной, столетней запеканки, старого венгерского и чудных лошадей". текст здесь.) Что это за "коверная", современному читателю совершенно непонятно. Остается предположить, что это те самые настенные ковры-обои, за которыми можно спрятать что-то или кого-то. 

В этом отрывке из фильма "Служили два товарища" пролетарий Иван Карякин настаивает: "Обои полетим". Красные интеллигенты Некрасов и старый летчик посмеиваются над "обоями" — 

"Война и мир" на Бродвее!

Наш народный граф так очаровал всех, что после нового сериала по "Войне и миру" на телевидении ВВС за роман решил взяться Бродвей (столица мирового музыкального театра).

Как сообщает "Нью-Йорк таймс", осенью состоится премьера поп-оперы "Наташа, Пьер и великая комета 1812 года". 

Дамы и господа, готовьтесь!

Чайковский, увертюра "1812" -

"Война и мир". Пьер, храмовники, масоны и идеал рыцарства.

Обряд посвящения в масоны, 1805.

Толстой приводит Пьера Безухова в поисках духовности к масонам.

(отрывок из моей статьи в Огоньке/Коммерсанте, 17 марта 2014)
 
Одним из главных элементов этики рыцарства стало сопротивление развращающей, тиранической власти. В тот ранний, романтический, период, наверное, никто больше не сделал для популяризации рыцарства, чем шотландец Вальтер Скотт.

По одной из легенд, храмовники, спасшиеся от разгрома в XIV веке, перебрались именно в Шотландию. Скотта еще при жизни переводили и читали по всему миру. В романе "Айвенго" главный отрицательный герой — храмовник Бриан де Буагильбер. Но драматический конфликт завязан как раз на идеалах рыцарства, следования которым требовал кодекс поведения тамплиеров. Только формулирует их уже Айвенго. Вот как он объясняет, что это такое:

— Чистый светильник рыцарства только и помогает нам распознавать, что благородно, а что низко. Рыцарский дух отличает доблестного воителя от простолюдина и дикаря, он учит нас ценить свою жизнь несравненно ниже чести, торжествовать над всякими лишениями, заботами и страданиями, не страшиться ничего, кроме бесславия. Рыцарство! Оно источник чистейших и благороднейших привязанностей, опора угнетенных, защита обиженных, оплот против произвола властителей! Без него дворянская честь была бы пустым звуком. И свобода находит лучших покровителей в рыцарских копьях и мечах!

Вот так, рыцарь — борец против произвола власти и защитник свободы. Эти слова, написанные в 1820 году, в то время читали как манифест и руководство к действию. В том числе и Пушкин, и Лермонтов, и другие, формировавшие для себя и потомков понятия о чести и достоинстве. Толстой приводит Пьера Безухова в поисках духовности к масонам — наследникам тамплиеров. Пьеру там духовности, правда, найти не удалось, ну что же, Толстой известный ниспровергатель авторитетов. Что, конечно, не отменяет чести и достоинства.

Конечно, многое зависит от интерпретации. Кто-то и сейчас увидит в образе тамплиеров темное, злое начало. Кто-то просто присваивает имя, чтобы казаться сильнее или страшнее. На днях мексиканская полиция атаковала "тамплиеров", убила их главаря. В Мексике это одна из самых крупных наркобанд.

Но легенда о тамплиерах живет.

Полностью читайте в "Огоньке". На телевидении ВВС выходит новая версия "Войны и мира".

Толстой. Самые длинные романы.

"Война и мир" не самый длинный роман в мире

На первом канале телевидения ВВС выходит новая экранизация "Войны и мира" Толстого в шести сериях. Это напомнило мне давний спор.

Я тогда жил в горах Уэльса, в местах, где говорят на валлийском языке (Cymraeg), для местных он родной. Из интереса и из уважения к соседям записался на курсы и стал учить. Позже даже экзамен сдал.

Язык мы учили в северном диалекте (Gogledd), по интенсивной методике Wlpan, в основе которой преподавание иврита.

Дошли до сослагательного наклонения: "если бы... то бы". И тут я практически сорвал урок. В учебник Элвина Хьюза (Elwyn Hughes, Cwrs Wlpan, Cwrs y Gogledd) такая фраза: "Если бы у меня было время, я бы прочитал "Войну и мир" — os oedd tro rwy'n byddwn i'n darllen "Rhyfel a Heddwch".

Безобразие! Возмутительно! Стал доказывать, что читать Толстого очень легко, переводы хорошие, книга разбита на небольшие главки, которые читаются в один присест. Для дам — про любовь, для джентльменов — про войну. Для ботаников и пивных философов — про вождей и массы. Зарубежные издания как правило снабжены списком персонажей с вариантами их имен. Сюжет тоже развивается едва ли не как в мыльной опере.

К тому же, "Война и мир" не самый длинный роман в мире. На Википедии есть список самых длинных романов по числу слов и знаков. Так вот, если верить этому списку, "Война и мир" лишь на двадцатом месте! В англоязычной версии романа 587 287 слов (New American Library Version) или 561 093 слова (Oxford World's Classics). На первом месте французский роман 17-го века "Артамена, или Кир Великий" (Artamène ou le Grand Cyrus) Жоржа (или Мадлен) де Скудери. В этом романе почти два миллиона слов — 1 954 300.

"Войну и мир" по объему опережают также Пруст ("В поисках потерянного времени"), Гюго ("Отверженные") и оба широко известных романа Ричардсона, "Кларисса" и "Сэр Чарльз Грандисон". Того самого Ричардсона, которого читал или не читал Пушкин, его Татьяна и перед этим мама Татьяны Прасковья (Пашетт) — "как я любила Ричардсона!" Это из оперы (либретто можно прочитать здесь), а в романе так выглядит:

Глава 2
XXIX.

Ей рано нравились романы;
Они ей заменяли все;
Она влюблялася в обманы
И Ричардсона и Руссо.
Отец ее был добрый малый,
В прошедшем веке запоздалый;
Но в книгах не видал вреда;
Он, не читая никогда,
Их почитал пустой игрушкой
И не заботился о том,
Какой у дочки тайный том
Дремал до утра под подушкой.
Жена ж его была сама
От Ричардсона без ума.

Дальше идет оговорка — "не потому, чтобы прочла".
Ричардсон упоминается и в опере Чайковского "Евгений Онегин" в замечательном квартете из первого акта "Слыхали ль вы".
В этом видео партию Ларины исполняет Александра Мильчева (меццо-спорано, Болгария). Ричардсон возникает на четвертой минуте —

"Война и мир" на ВВС.

ВВС сегодня вечером по первому каналу начинает показ новой телевизионной постановки по роману Толстого "Война и мир".

Читайте небольшую рецензию на английской стороне "Тетрадок".

Для поклонниц Downton Abbey — не пропустите, Наташу Ростову играет Лили Джеймс из "Аббатства" (леди Роза Макклейр).

Только леди Роза будет танцевать не со Штирлицем, а с парализованным сэром Чаттерлеем и одновременно рыжим викингом Бьорном ("Любовник леди Чаттерлей" и экшн-серия "Норсмены: Сага о викингах" — предыдущие роли актера Джеймса Нортона в роли Андрея Болконского).

В роли Пьера Безухова Пол Дано, известный по роли в сериале "Сопрано".

Автор сценария — валлиец Эндрю Дэвис. В его послужном спиские британская версия "Карточного домика" (1990, с Иэном Ричардсоном в главной роли, не путать с американской версией 2013 года), несколько экранизаций Диккенса ("Холодный дом", "Крошка Доррит") и Джейн Остин, включая "Pride and Prejudice" ("Гордость и предубеждение")

ВВС уже ставила "Войну и мир" для телевидения — в 1972 году. Тогда Пьера играл будущий Ганнибал Лектер из "Молчания ягнят" — Энтони Хопкинс.

На фото: у меня каким-то чудесным образом сохранился журнал-буклет к телесерии 1972-го года.)

Читайте Тетрадки о "Войне и мире" на Радио-4 здесь.

Страница Радио-4, целиком посвященная "Войне и миру", включает изложение романа за две минуты!

Вот трейлер:

Любовь к отеческим местам. Два кладбища Пушкина.

Пушкинистика в "Тетрадках".

 (сочинение)

Мне как-то друзья привезли из Москвы в подарок бутылку водки. Что еще русский русскому за границей может привезти?

Водку мы, конечно, выпили, а пока сидели, я все разглядывал дорогую, подарочную бутылку со знаменитой пушкинской цитатой: "Два чувства дивно близки нам, в них обретает сердце пищу: любовь к родному пепелищу, любовь к отеческим..."

Последнее слово все помнят? Быстро?

Правильно — гробам.

И пепелище, и гробы неприятно звучат, о невечном напоминают. Как случилось, что пепелище — пожарище, разорение, покрытая пеплом (радиоактивным?) пустыня — стало для нас метафорой для родного дома, очага? Что, ничего живаго не вспомнить? Нет, правда, в памяти-то — попробуйте сами — остается живое, яркое, теплое, трепетное, а не мертвое, серое, холодное, неподвижное. Не гробы, а застолье, улыбки милых, смех, перезвон голосов; радостные шутки, а не слезы.

Нет-нет, гробы мы тоже помним. Но — не так.

Не верите? А вот водочные люди в Москве почувствовали эту неловкость. Да-да! Взяли и изменили классическую цитату, давно вошедшую в словари. На бутылке написали:

Два чувства дивно близки нам,

В них обретает сердце пищу:

Любовь к родному пепелищу,

Любовь к отеческим местам.

Местам, а не гробам! Классиков править, конечно, неприлично. Но оскорбленные чувства винозаводчиков понять можно.

Стихотворение Пушкин писал в Болдино, в 1830-м году. Не закончил — в стихотворении есть еще вторая строфа:

Животворящая святыня!

Земля была б без них мертва, 

Как [пропущено] пустыня

И как алтарь без божества.

При жизни Пушкина это сочинение не публиковалось. Очевидно, он и сам не считал его готовым к публикации. В самом деле, если два чувства, то какое из них "животворящая святыня"? Почему земля "без них" была бы мертва? Без пепелища и без гробов?

Патриотической речевкой "черновой набросок" (он так и помечается в собраниях Пушкина) стал после появления в печати уже в 1855-м году. В том самом, когда Российская империя терпела позорное поражение под Севастополем, но в стране царил подъём, гордость за героизм защитников осажденного города. Толстой в "Севастопольских рассказах" обратил крах власти, командования ("было гладко на бумаге, да забыли про овраги") в победу народного духа. Пушкина не было, чтобы возражать или поправлять что-то, а пепелища и гробы вписались в этот пейзаж, и так и остались в нем до наших дней.

Это еще не все. Болдинская осень — символ творческой энергии, неожиданного прилива сил. Есть еще один период в творчестве Пушкина, когда он пережил нечто похожее. Не в Болдино, в Петербурге на Каменном острове. Так называемый "каменноостровский цикл" 1836 года — это настоящий зрелый Пушкин, его завещание. В этом цикле и "Памятник", входящий в школьные программы, а еще другое, менее известное стихотворение без названия — "Когда за городом, задумчив, я брожу".  "Памятник" написан 21 августа, а перед этим 14 августа Пушкин пишет "Когда за городом". 

В более полных собраниях Пушкина они вместе, следуют одно за другим. Стихотворение о двух кладбищах, городском и сельском, не только близко "Памятнику" по прощальной тональности. Оно еще поразительно напоминает о "двух чувствах", наскоро, зарисовочно записанных для себя в Болдине. Только и раздумья, и выводы, и композиция — завершены. И получилось совсем другое. Сначала в семнадцати строчках Пушкин пишет о том, что ему не нравится: решетки, столбики, нарядные гробницы, дешевого резца нелепые затеи, над ними надписи и в прозе и в стихах. Поэт, насмотревшись на это, вздыхает:

Такие смутные мне мысли всё наводит,

Что злое на меня уныние находит.

Хоть плюнуть да бежать...

И дальше идут двенадцать строчек о том, "как же любо мне" другое, сельское кладбище родовое, простое, где "неукрашенным могилам есть простор". Вместо "праздных урн и мелких пирамид" там "стоит широко дуб над важными гробами, колеблясь и шумя..." Тот же, народный, что и у лукоморья.

Да, а красивую бутылку я не стал хранить, бросил вместе с другими стеклянными отходами в отдельный бак для пустой тары, на переработку.

Полностью см. в "Полном собрании сочинений в десяти томах" А.С.Пушкина, том третий, "Два чувства" стр. 203 и "Когда за городом" стр.338 ("Наука", Ленинградское отделение, Л., 1977). "Когда за городом" полностью:

Когда за городом, задумчив, я брожу
И на публичное кладбище захожу,
Решетки, столбики, нарядные гробницы,
Под коими гниют все мертвецы столицы,
В болоте коё-как стесненные рядком,
Как гости жадные за нищенским столом,
Купцов, чиновников усопших мавзолеи,
Дешевого резца нелепые затеи,
Над ними надписи и в прозе и в стихах
О добродетелях, о службе и чинах;
По старом рогаче вдовицы плач амурный;
Ворами со столбов отвинченные урны,
Могилы склизкие, которы также тут,
Зеваючи, жильцов к себе на утро ждут, —
Такие смутные мне мысли все наводит,
Что злое на меня уныние находит.
Хоть плюнуть да бежать...
                                           Но как же любо мне
Осеннею порой, в вечерней тишине,
В деревне посещать кладбище родовое,
Где дремлют мертвые в торжественном покое.
Там неукрашенным могилам есть простор;
К ним ночью темною не лезет бледный вор;
Близ камней вековых, покрытых желтым мохом,
Проходит селянин с молитвой и со вздохом;

На место праздных урн и мелких пирамид,
Безносых гениев, растрепанных харит
Стоит широко дуб над важными гробами,
Колеблясь и шумя...