Режиссер, автор сценария имеют, конечно, право на свое прочтение книги. Чтобы 800-страничный роман переложить на киноязык нужно что-то выделить, от чего-то отказаться. Тогда и получается самостоятельное произведение, о котором можно судить отдельно. В частности по тому, что выкинули и что добавили.
От великого пафоса романа - темы свободы, в фильме ничего не осталось. Это просто войнушка-лайт.
Вообще нет лагерной темы - ни немецкой, ни гулаговской. Нет темы уничтожения евреев. А в результате "русская тема" выступает со смазанным в противоположную сторону акцентом. Сталинград как олицетворение свободы в романе превращается в торжество русской государственности в фильме.
Немцев в Сталинграде, так замечательно, живыми, прописанных Гроссманом, от рядовых до Паулюса, тоже нет. Из-за чего пропадает объемность.
Совсем провалился эпизод с "эврикой" Штрума, один из лучших в романе. В фильме он отрывается от тетрадки и рассеянно говорит жене "я сделал важное открытие". В романе-то ему приходит Большая Идея, когда после долгих бесплодных поисков, он отвлекается и в гостях участвует в свободной и рискованной беседе об истории, судьбах народов, политике. И эта свобода - вот что главное для Гроссмана - вдруг дает резкий толчок творческой энергии Штрума. Его осеняет - вот как решается уравнение. И совершается великое открытие.
И самое ужасное, что Володарский переписал диалоги Гроссмана. От них практически ничего не осталось. Зачем, это совершенно непонятно.
Кстати, год назад вышла 8-часовая постановка по "Жизни и судьбе" на Би-би-си. В своем радиоспектакле англичане все диалоги сохранили как есть.
Комментариев нет:
Отправить комментарий