Анна Андреевна и Николай Васильевич

Виталий Третьяков, декан московской школы тележурналистики, рассказывает на своем блоге о незабываемой встрече с Анной Андреевной нынешним летом:

БЕДНАЯ АННА АНДРЕЕВНА... 

...наибольшее желание — написать о нынешней системе образования в России, как высшего, так и среднего.

Только один пример. Приходит ко мне на прием студентка одного из университетов не из Москвы. Училась на факультете, по-моему, то ли экономическом, то ли международной экономики. Из большого города. Хочет перевестись на наш факультет. Я открываю ее зачетку. Вижу, что зовут ее Анна Андреевна.

Тут же проверочный вопрос: 

- Анна Андреевна, а когда вы представляетесь по имени-отчеству, то собеседник наверняка тут же спрашивает: А фамилия не …? И называет определенную фамилию... Какую?
 

Чувствую, она вообще не понимает, о чем я говорю.
 

Почти в лоб: 

- Ваши имя-отчество полностью совпадают с именем-отчеством одной из самых известных русских поэтесс ХХ века...
 

Недоуменное молчание...
 

Вы Анну Андреевну Ахматову знаете?
 

Никакой реакции. Молчание. Вообще не понимает, о чем и о ком и зачем я все это говорю.
 

Можно ли было себе представить, что в 70-е годы студентка, закончившая год обучения в большом университете большого города и желающая перевестись на гуманитарный факультет МГУ не знала Анны Ахматовой, книг которой, кстати, тогда почти невозможно было достать?
 

В переводе я, конечно, отказал.


История, разумеется, смешная, современная. А ведь еще, кажется, недавно Дмитрий Оболенский, принимая в Кембридже Ахматову, обращался к ней как к величайшему русскому поэту ХХ века. Но мне этот казус напомнил совсем о другом, из моего студенческого фольклора.


...у нас в МГУ на журфаке был похожий случай, только наоборот. Учился студент Николай Васильевич Гоголь. Это его настоящие фамилия, имя и отчество. Бывает ведь, любили родители отечественную словесность. А иностранную литературу читала нам тогда Елизавета Кучборская, всем известная своей эксцентричностью. Когда Колька Гоголь пришел сдавать экзамен, она посмотрела на зачетку и отправила его вон со словами "я у классиков экзамен принимать не могу". Деканат весь день бегал, уговаривал ее - ни в какую. Декан Ясен Засурский сам приходил уговаривал - ничего. Пришлось декану самому Гоголя экзаменовать.


Я оставил у Третьякова на блоге запись: "Вы правильно поступили, поддерживаю". Третьяков разрешил перепечатать записки о его грустной встрече с Анной Андреевной, но насчет Гоголя меня отчитал:

С Николаем Васильевичем Гоголем мы учились на одном курсе.
В рассказанной вами истории правда только фраза Кучборской. Но экзамен она принимать не отказывалась, а просто поставила отлично. Так что бегать никому, даже самим Гоголю с Засурским, не пришлось.

Гоголь был, кажется, уже на пятом курсе, когда я только поступил на журфак, так что у нас этот случай уже оброс легендарными дополнениями. Кучборскую все любили, Гоголя - тоже. Книжки Ахматовой, действительно, трудно было достать, но все равно декламировали наизусть, многое на гитару положили. Хорошо, что Третьяков рассказал, как было на самом деле. Но жаль легенды.

Из-под каких развалин говорю,
Из-под какого я кричу обвала,
Как в негашеной извести горю
Под сводами зловонного подвала.
(Ахматова, Надпись на книге)

И если я умру, то кто же
Мои стихи напишет вам,
Кто стать звенящими поможет
Еще не сказанным словам?
(Ахматова, "Четки" 1913)

Ахматова в рисунке Модильяни. 

Гоголь в 1840 году, портрет Фёдора Моллера