“Касабланка” и Достоевский

Ингрид Бергман в "Касабланке"

“Касабланка” – один из самых знаменитых фильмов ХХ века, а сцена “дуэли песен”  – одна из самых известных в нем (кликните на фото, чтобы еще раз посмотреть). Немецкие офицеры победно распевают “Вахту на Рейне”, в ответ эмигранты и французские патриоты запевают “Марсельезу” – и топят в ее “демократических” звуках нацистский гимн. 

Я уже писал несколько раз в “Тетрадках” о неожиданных связях языка и образов Достоевского с современностью. Недавно наткнулся на совершенно невероятное, как сначала показалось, предположение, что этот эпизод в фильме, вышедшем в середине второй мировой войны, подсказан сценой из романа “Бесы”.

Предположение высказано в 2009 г. биологом доктором Джонатаном Чаббом из университета Данди, Шотландия, и опубликовано в датском журнале киноисследований “p.o.v” без дополнительных комментариев. Я не нашел дальнейших ссылок или исследований на эту тему, но предположение шотландского доктора мне кажется интересным и даже вполне правдоподобным.

 “Бесы” (1872 г.) были опубликованы на английском в переводе Констанс Гарнетт в 1913 г., когда события в России привлекали острое внимание в Европе, а борьба идей у нас сразу перекидывалась в споры на Западе. Книга быстро и прочно вошла в литературно-общественный обиход во всем мире. Можно не сомневаться, что участникам создания “Касабланки” – автору оригинальной пьесы, действие которой происходило в Марселе, и голливудским писателям-сценаристам и режиссерам – он был известен. Творческий коллектив “Касабланки” был одним из самых интернациональных в истории Голливуда. Он включал и русских эмигрантов.

Конечно, чтобы подтвердить предположение Дж.Чабба, нужно найти прямое свидетельство кого-либо из участников создания “Касабланки”. Пока этого нет, оно так и останется предположением.

“Бесы”, один из самых политических романов Достоевского, циркулирует во множестве переводов и регулярно переиздается. Он давно стал модельным анализом идейных источников большевизма и, в широком смысле, терроризма как метода достижения политических целей. В советский период по понятным причинам роману большого внимания не уделялось. Говорили о неприемлемости “нечаевщины”, но к себе, к своей истории примерить, конечно, было нельзя.

Сцена, связанная с “Касабланкой”, в пятой главе второй части “Бесов”. Лямшин делает музыкальную импровизацию на пошлый мотив “Августина”, вытесняющий “Марсельезу”. Это в романе символизирует победу Пруссии над Францией во франко-прусской войне 1870-1871 гг. В “Касабланке” революционный гимн берет реванш.

Вот этот отрывок:

Штучка на самом деле оказалась забавною, под смешным названием: "Франко-прусская война". Начиналась она грозными звуками Марсельезы:
"Qu'un sang impur abreuve nos sillons!"
Слышался напыщенный вызов, упоение будущими победами. Но вдруг, вместе с мастерски варьированными тактами гимна, где-то сбоку, внизу, в уголку, но очень близко, послышались гаденькие звуки Mein lieber Augustin. Марсельеза не замечает их, Марсельеза на высшей точке упоения своим величием; но Augustin укрепляется, Augustin все нахальнее, и вот такты Augustin как-то неожиданно начинают совпадать с тактами Марсельезы. Та начинает как бы сердиться; она замечает наконец Augustin, она хочет сбросить ее, отогнать как навязчивую ничтожную муху, но Mein lieber Augustin уцепилась крепко; она весела и самоуверенна; она радостна и нахальна; и Марсельеза как-то вдруг ужасно глупеет: она уже не скрывает, что раздражена и обижена; это вопли негодования, это слезы и клятвы с простертыми к провидению руками:
Pas un pouce de notre terrain, pas une pierre de nos forteresses!
Но она уже принуждена петь с Mein lieber Augustin в один такт. Ее звуки как-то глупейшим образом переходят в Augustin, она склоняется, погасает. Изредка лишь, прорывом, послышится опять: "qu'un sang impur...", но тотчас же преобидно перескочит в гаденький вальс. Она смиряется совершенно: это Жюль Фавр, рыдающий на груди Бисмарка и отдающий все, все... Но тут уже свирепеет и Augustin: слышатся сиплые звуки, чувствуется безмерно выпитое пиво, бешенство самохвальства, требования миллиардов, тонких сигар, шампанского и заложников; Augustin переходит в неистовый рев... Франко-прусская война оканчивается.

 А это Дадли Мур использует такой же прием – великолепно перемешивает Бетховена с музыкой задорной английской песенки о Гитлере, у которого кое-чего между ног не хватает (Hitler has only got one ball):