Записки об охотниках.

Осень в Нормандии

Помните старое правило репортера: собака укусила человека—это не новость, человек укусил собаку—это новость. У нас тут недавно случай был, правило можно дополнить. Новость—собака подстрелила человека.

Дело было на охоте. Гасконский бассет возбужденно прыгал вокруг хозяина, стоявшего с ружьем в облаве на оленя. Прыгнул—и зацепил лапой курок. Охотнику вдребезги разнесло руку, пришлось ампутировать кисть. В таких случаях животных часто усыпляют. Но в этом случае благородный француз взял всю вину на себя, мол сам виноват, на предохранителе не держал ружье. Собаке жизнь сохранили. 

Коллективные большие охоты как правило бывают по воскресеньям, с утра, потом охотники весело обедают в деревенском ресторанчике. Я кота держу в доме, собаки тоже на привязи, подальше от беды. 

Хотя на самом деле происшествий, может, не так уж много, если учесть размах охоты в стране. Но все же, в сезоне 2007/2008 года было 163 несчастных случая, в том числе один смертельный. А всего зарегистрированных охотников во Франции 1,343 миллиона—самая большая численность в Европе. Здесь, в Нормандии, 14 процентов населения старше 16 лет охотится.

Экономический эффект охотничьей страсти тоже огромен. Подсчитано, что каждый охотник в среднем тратит на своё увлечение 1 590 евро (63 856 рублей) в год, включая членские взносы, покупку лицензий, снаряжения, боеприпасов, расходы на собак и транспорт. Помножьте эту сумму на число охотников, получится внушительно. По правительственным оценкам, общий экономический “вес” охоты составляет 2,2 миллиарда евро (88,36 млрд.рублей).

Но одним этим значение охоты не исчерпывается. Охотятся французы в основном по месту жительства. Самая большая группа из них—32 процента—покупают лишь местную путевку (лицензию) и охотятся в пределах 10 километров от своего дома. Треть охотников—это фермеры, в том числе вышедшие на пенсию. Многие охотятся по-тургеневски—по перу (на пернатую дичь), в одиночку или вдвоем, с подружейными, хорошо выдрессированными породистыми собаками. Чаще бывают большие облавные охоты на зайца, оленя или кабана. Эти проходят шумно, с веселой пирушкой по завершении.

Эта связь с родной землей объясняет и то, что охотники активно занимаются охраной среды обитания диких животных. Если вырубается лесок, то рядом уже подрос новый. Если в одном месте чистят дренажные канавы, то в другом сохраняют заросли для птиц и мелких зверей. На краю полей часто видишь табличку: “угодье охотничьей конфедерации” и адрес. 

Поля в Нормандии окружают массивные живые изгороди. Мощные дубы и буки врастают в насыпь из земли и валунов в метр-два высотой. Понизу тянется вверх орешник, боярышник, остролист и колючая ежевика. Они больше похожи на средневековые засеки, чем на дачно-садовую декоративность. Когда американцы и англичане высадились в Нормандии в 44-м, даже их танки не могли пробиться сквозь эти “изгороди”. 

Я долго не мог понять, почему, когда фермеры прорежают эти зеленые укрепления вокруг полей, то оставляют огромные кучи веток где-нибудь в углу, подальше от дорог. Как-то спросил знакомого, он удивился, будто это должно быть очевидно.

“Как зачем? Так я всегда знаю, где зайца подстрелить на жаркое!”

Эта заметка вышла на портале BFM.ru в моем блоге "Как в Европе". Тексты в "Тетрадках" и на BFM.ru могут отличаться.