Брекзит и Грекзит, или европейская прописка

Расмуссен, Хейг и Кэмерон.

Вместо привычного "Грекзита" теперь в европейской повестке главным оказался "Брекзит" — реально замаячившая вдруг невероятность — выход Британии из ЕС. В Брюсселе прошло заседание Европейского совета — высшего политического органа ЕС на уровне глав государств и правительств 28 стран Европейского союза.

Кэмерон (на фото FCO он справа, слева бывший генсек НАТО и премьер-министр Дании Андерс Расмуссен. Дания — давний традиционный союзник Англии в европейских делах) настаивает на изменениях по четырем "корзинам" — группам вопросов, включающих финансово-экономическую независимость (евро как валюта не должна доминировать), конкурентоспособность Европы (смягчение регуляции единого рынка), иммиграцию (возможность ограничивать права на пособия мигрантам внутри ЕС) и политический суверенитет (отказ от дальнейшей интеграции федеральной Европы). Ключевой вопрос — о свободной миграции внутри Союза и правах граждан Европы.

Уходящий год был многокризисным для Европы: почти миллион беженцев, террористические атаки, украинский кризис, который никуда не делся, но был заслонен сирийским, а теперь еще и турецким "гамбитом". Еще одного удара, "удара в спину" со стороны Британии Европа старается изо всех сил избежать. Очевидно, этим политическим обстоятельством объясняется то, что на нынешней брюссельской встрече произошло нечто похожее на единогласную сенсацию — буквально все 28 стран, редкий случай, согласились, пусть с оговорками, с необходимостью реформ в устройстве ЕС.

Переговоры на сессии Европейского совета были, как теперь говорят, "субстантивными", то есть, попросту, очень трудными, затронули реальные живые интересы. Даже при том, что Польша, Венгрия, Словакия и Чехия опубликовали совместное заявление, отвергающее любые изменения дискриминационного или ограничивающего свободу передвижения характера, — даже при этом в воздухе явно нечто новое. Председатель Европейского совета Дональд Туск, поначалу резко отрицательно отнесшийся к "неприемлемой" затее Лондона, в конце встречи выступал в примирительных тонах. Меркель поразила всех, сказав на пресс-конференции о возможности изменений. "Нам всем нужен компромисс", — сказала она. Не забывать: Меркель не просто неформальный лидер ЕС, она еще и "мост" между Западом и Востоком внутри самого сообщества. Олланд, при всем скептицизме, все же сказал, что можно договориться в деталях, не четыре года ждать, например, до права на соцпомощь, а меньше. Речь идет о кэмероновой идее "ценза оседлости" или “прописки” для внутриевропейских мигрантов — четыре года до получения права на полную социальную помощь.  

Дэвид Кэмерон выступал на ассамблее евролидеров не по-европейски долго, тридцать минут. Своим избирателям он обещал добиться пересмотра условий дальнейшего пребывания в Европейском союзе. Дело в том, что в Соединенном королевстве нарастают настроения против. Популярна партия независимости Британии ЮКИП, партия сторонников выхода из ЕС. Постепенно, если верить опросам, набирают настроения против — доля сторонников выхода приближается к 50%. В попытке остановить сползание к уходу Кэмерон обещал общенациональный референдум по европейскому вопросу. Уверен, что ответ народа внесет окончательную ясность. Плебисцит должен состояться в течение ближайших лет, до окончания полномочий нынешнего парламента.

В чем-то сейчас повторяется история с референдумом о независимости Шотландии. Долго не верили, что такой развод возможен, а когда дошло до дела — спохватились, развернули по-настоящему серьезную кампанию за сохранение "британского СССР" — Соединенного королевства.

На дело с Шотландией и похоже, и непохоже. Непохоже в том, что в отличие от шотландцев, для британцев в целом главный мотив евроскептицизма — это даже не беженцы, а свободная миграция внутри ЕС. На эту "больную мозоль" чаще всего и давит лидер ЮКИП Найджел Фарадж, когда говорит о том, что британцы не желают, чтобы у них на глазах "менялось лицо" родной страны. Об этом же твердят другие лидеры евроскептиков, включая и ультраправых вроде Марин Ле Пен во Франции.

Особенность нынешней ситуации не в том, что Англия — "трудный человек" Европы, вечно пристает к евростроителям с какими-то своими особыми претензиями. И не в том, что Кэмерону нужны еще и внутриполитические очки. Особенность в том, что в ЕС действительно есть ощущение — в строительстве общеевропейского дома, "нового Советского Союза" наступает, наступил уже критический момент, когда нужно сесть и серьёзно подумать, куда и как идти дальше.

Сколько беженцев сможет переварить Европа? Насколько оправданы и так ли незыблемы фундаментальные принципы ЕС — недискриминация стран-участниц и их граждан, свободное передвижение людей, товаров, денег, услуг? В более общем плане — сколько суверенитета сохранить у себя дома и сколько передать на союзный уровень? И многое другое.

В Брюсселе не было достигнуто даже рамочного соглашения. Говорить можно пока лишь о появлении политической воли, а некий рабочий документ должен появиться к концу января — середине февраля будущего года (следующее заседание по этой теме намечено на 18 февраля). Пока говорят о "юридических прогибах", то есть о формулировках, которые бы позволили изменить правила, не изменяя принципам. До сих пор евродипломаты, юристы, бюрократы говорили: невозможно. Значение нынешней брюссельской встречи в том, что политические лидеры вместе топнули ногой на технократов. Как в пушкинской сказке: "что я царь? или дитя?"

России это касается впрямую. ЕС и сейчас является, и в обозримом будущем останется ведущим торгово-экономическим партнером для нее. Это и вопрос украинских санкций, останутся они в силе или будут смягчены. И вопрос координации в борьбе с терроризмом, коррупцией, черными денежными потоками и многими другими вопросами, где сотрудничество жизненно необходимо.

Да и само "цивилизационное" притяжение Европы тоже никто не отменял.

Эта заметка опубликована (18 декабря) также в моей колонке "Как в Европе" на портале радиостанции BFM.ru. Тексты могут несколько отличаться.

Британский выбор: день Победы и левая катастрофа

Великобритания сегодня подводит итоги парламентских выборов и отмечает День Победы. Правящая консервативная партия получила рабочее большинство и ее лидер, премьер-министр Дэвид Кэмерон сформирует правительство. На этот раз однопартийное, без партнеров либерал-демократов. Премьер остался на месте, правящая партия та же, но о результатах выборов говорят как о политической катастрофе.

Лидеры лейбористов Эд Милибэнд и либерал-демократов Ник Клегг объявили об уходе в отставку. Последний раз они вместе с Кэмероном появились сегодня на публике на церемонии в британский день победы VE Day у Кенотафа — монумента памяти воинам на Уайтхолле. День победы был отмечен в стране минутой молчания (на самом деле двумя минутами) ровно в три часа дня по Гринвичу, когда 70 лет назад Черчилль объявил об окончании войны – Victory in Europe (VE)...

Убедительная победа консерваторов произошла неожиданно. Все без исключения службы общественного мнения предсказывали “ничейный” результат. Партии в опросах шли ноздря в ноздрю. Ожидалось, что консультации о новой коалиции затянутся, может и не на один день. Даже королева осталась в загородном замке Виндзор. Намеревалась ждать, пока политики будут договариваться. И вот, пришлось срочно выехать в Букингемский дворец, где по традиции монарх поручает лидеру партии большинства сформировать правительство. 

Кэмерон прибыл туда в середине дня. Как принято в Англии, без помпы, без мигалок и сирен, сам с женой в черном “ягуаре”, один джип сопровождения, трое полицейских на мотоциклетах на перекрестках просили приостановиться пешеходов и водителей, движение не перекрывалось.

Потрясение выборы произвели не только тем, что победу одержали тори. Катастрофа произошла с левым флангом. Он рухнул, по всей стране либерал-демократы и лейбористы потерпели тяжелое поражение. И вторая катастрофа произошла в Шотландии, где почти все депутатские места смела национальная партия, выступающая за раскол Соединенного королевства. 

Да, лейбористская партия остается второй политической силой страны — оппозицией её величества, как это официально называется. Но она потеряла десятки мест по всей стране, в том числе и в округах, которые считались надежным оплотом, всегда голосовали за лейбористов. Среди жертв перепада в настроениях избирателей и теневой министр финансов Эд Боллс, и теневой министр иностранных дел Дуглас Александер. Александер проиграл в Шотландии 20-летней студентке-политологу Мэри Блэк, которая станет самым молодым членом парламента за триста с лишним лет. В 1667 году непобиваемый рекорд установил 13-летний Кристофер Монк. У Блэк шотландское имя Mhairi, которое на гэльском языке произносится обычно Вари. Но она решила, что удобнее вместо Вари стать Машей на английский манер — Мэри. Это, впрочем, никак не умаляет ее националистического пыла. 

Либерал-демократы после выборов отброшены к самой низкой черте за все время существования партии. У них них останется лишь восемь депутатов вместо 57. Поражение потерпели и несколько министров-либералов. Избиратели наказали либерал-демократов за участие в правящей коалиции с консерваторами. Многим сторонникам этой левой партии показалось недопустимым такое партнерство с правыми. Посчитали предательством либерального дела. 

Лидер партии Ник Клегг ушел в отставку, взяв на себя ответственность за поражение. В прощальной речи он объяснил провал левых сил на выборах тем, что победили силы “страха и обид”. 

Это, может быть, самая точная оценка того, что произошло. Страх — это о той линии атаки, которую взяли консерваторы. Избирателя запугивали перспективой прихода к власти лейбористов, с которыми придет и рост налогов, и спад в экономике, и разврат чрезмерных социальных пособий и гарантий. Этой линии атаки, не всегда справедливой, лейбористы “красного Эда” Милибэнда не смогли найти противодействия. А в либерал-демократов попали еще и шишки от недовольных необходимым в условиях кризиса урезанием социальных расходов. 

Левые в Британии так и не нашли “большой идеи”, которая бы смогла увлечь избирателей. 

Дэвид Кэмерон одержал и личную победу. В консервативной партии у него немало критиков справа. Теперь им придется примолкнуть: впервые со времен Тэтчер консерваторы в абсолютном большинстве. 

Что ничуть не снижает остроты проблем, которые останутся на второй срок Кэмерона. Да, экономика находится на подъеме, но страна остается разъединенной. Эта разъединенность относится и к пропасти между богатыми и бедными, и к вопросу о будущем Великобритании. 

Кэмерон обещал в случае переизбрания провести референдум о возможности выхода из Европейского союза. Среди британцев много сторонников этого, в том числе и в самой консервативной партии. Сам премьер-министр против, но сумеет ли он выиграть кампанию за сохранение членства в ЕС, еще вопрос. 

Он смог выиграть борьбу против шотландских националистов на прошлогоднем референдуме о независимости этой части Соединенного королевства. Но сокрушительная победа Шотландской национальной партии на прошедших выборах снова в изменила ситуацию. Заговорили о возможности повторного голосования.

Это вторая катастрофа прошедших выборов: националисты взяли реванш за поражение на референдуме о независимости. В уходящем парламенте у них было шесть депутатов, теперь будет 56. В Шотландии осталось лишь по одному депутату консерватору, лейбористу и  либералу. В округе бывшего премьер-министра Гордона Брауна маятник предпочтений качнулся от лейбористов к националистам на 10 тысяч голосов — столько они потеряли. Это огромный по британским меркам перепад. 

У этого поворота не одно объяснение, а несколько. Среди главных как раз та политика “обид”, о которой говорил в прощальном слове лидер либерал-демократов. После референдума шотландцы обиделись, что поражение на референдуме в лондонском истеблишменте восприняли, многим показалось, слишком уж как само собой разумеющееся. Обиделись на близких по политической идеологии лейбористов за их отказ от какого-либо сотрудничества, даже гипотетического в случае победы левых. И вот ситуация: в союзном парламенте Шотландия будут представлена почти исключительно депутатами партии, выступающей против союза. Не просто представлена, но как третья политическая сила в стране получит еще и дополнительное государственное финансирование по так называемым грантам Шорта. 

Так что политический пейзаж после битвы складывается парадоксальный, обещает много сюрпризов.

Эта заметка опубликована также в моей колонке "Как в Европе" на портале BFM.ru. Тексты могут отличаться.